Читать онлайн «Об ученых, формулах и компьютерных программах.»

Каким-то близким, созвучным показался Павлу Александровичу этот одинокий пришелец, и он стал с затаенным любопытством всматриваться в него, как малый ребенок, для которого все удивительно в этом большом и таинственном мире. Листок словно вздрагивал в ознобе, поеживался, переворачивался и никак не хотел покинуть выбранное место, будто птенец свое теплое гнездышко. А нажим, давление на листок все усиливалось: он крутился, цеплялся за едва заметные расщелины в камнях, а ветер — вершитель его судьбы — все настойчивее призывал покинуть тихое пристанище. Сильный порыв наконец подхватил листок и понес к морю. Павел Александрович со смешанным чувством печали и иронии подумал: «А ведь этот листок — мой символ, мой знак. Вот так и меня завтра подхватят иод белы ручки по приказу всевластной «тройки» — особого судебного совещания, — швырнут на голую землю и будут топтать коваными сапогами». Тяжело вздохнув, он направился вниз, осторожно ступая по крутой тропинке. Путь его лежал мимо пристани к длинному бревечатому бараку, называемому заводом. Пристань с ее деревянными балками и сваями, вбитыми в морское дно, всегда будила в нем воспоминания детства, прошедшего на берегу Черного моря, в Батуми, где его отец, по профессии инженер-путеец, строил Закавказскую железную дорогу. «Бульвар и пристань» — так называлась написанная Павлом Александровичем много лет назад повесть, в которой он постарался передать че- 5 рез детское мироощущение свой поиск духовности и скрытого смысла вещей и явлений природы. Он даже вспомнил одно место из той своей повести, написанной им с такой любовью: «Того моря, блаженного моря блаженного детства, уже не видать мне — разве что в себе самом. Оно ушло, куда уходит и время... Я снова чуть- чуть вижу его, море моего детства, в запахе водорослей, даже пузырька с йодовой тинктурой, обоняю то метафизическое море, как слышу его прибой в набегающих ритмах баховских фуг и прелюдий и в сухом звонком шуме размешиваемого жара». Он неволь- но улыбнулся, повторив слова «водоросли», «йодовая тинктура». Вновь действительность, тягостная и мрачная, предстала перед ним в виде образа и символа: ведь именно водоросли и йод, запахи которых затаились в памяти с юности, когда он бродил по берегу Черного моря, опять вошли в его жизнь и стали смыслом существования. Кажется, жизненный круг завершается на той же ноте, которая звучала в нем в детстве. На заводе, куда он сейчас направляется, он только тем и занят, что получает йод и агар- агару из морских водорослей. Ему даже удалось сделать несколько открытий в этом деле, которым он полностью поглощен — иначе не умеет — и которое доставляет ему несказанную радость. Но по-видимому, и даже таким, чисто мирским исследованиям наступает конец, ибо завтра его — бывшего профессора Московской Духовной академии, профессора Высших художественных технических мастерских, редактора «Богословского вестника», члена Центрального электротехнического совета, заведующего лабораторией «Испытания материалов» Электротехнического института (да, да, не удивляйся, дорогой читатель, ибо таков был диапазон творчества— от истории, философии и математики до электротехники — этой уникальной личности!) уже раз осужденного — вызывают на повторный неправедный суд, от которого пощады не жди.