Его самочки!
Он чувствовал нотки страха и паники, перебивавшие ее аромат. Яркие вспышки агрессивности, исходившие от парней. Его внутренний волк оскалился, зарычал, требуя выпустить его на свободу. Но вместо обычного презрения, испытываемого им к слабым особям, сейчас он буквально обезумел от желания спасти, защитить эту еще незнакомую ему самку.
К запахам волчицы и человеческих парней примешалась кислая вонь отбросов и испражнений, но Северин ее практически не замечал. Он оббежал здание клуба и вылетел на задний двор, где единственный тусклый фонарь освещал площадку с помойными баками.
Замер, уставившись в темный угол двора. Слуха коснулись еле слышные женские всхлипы и приглушенная возня. Там, определенно, происходило что-то плохое.
***
Мирослава осознала себя бредущей по лесу.
Это было словно удар под дых.
Она запнулась. Замерла, в инстинктивном ужасе стискивая бесформенную футболку, прикрывавшую ее тело. Изумленно обвела взглядом вокруг себя.
Да, это был лес или что-то очень похожее. Деревья, кусты, сырая трава под ногами… Босыми ногами!
Издав судорожный вздох, девушка сжалась. Она стояла босая, в одной футболке посреди ночного леса и не помнила, как здесь оказалась. Внутри медленно поднималась ледяная волна панического ужаса.
Где-то хрустнула ветка. Сердце девушки пропустило удар. Страх, подспудный, дикий, не объяснимый ничем, заставил ее рвануться с места и побежать, не разбирая дороги.
Чутье вело ее на восток. Врожденный инстинкт направлял беглянку, не давая ей покалечиться, помогая перепрыгивать и обходить препятствия.
Все тело – мышцы, суставы и сухожилия – работало в едином ритме, подчиняясь лишь одному закону – закону выживания. Рассудок в этот момент уступил место инстинктам.Маленький пугливый зверек, запертый в человеческом теле, замер на кромке леса, втягивая резкий запах медленно остывающего асфальта. Это была дорога.
Мимо промчалась машина, разбивая ночную тишину ярким светом галогеновых фар. Громкая музыка отозвалась в мозгу тяжелым ударом, и Мирослава отпрянула под спасительную тень деревьев. Почему-то ей было страшно выходить на открытое пространство, страшно показываться на люди…
Что это с ней?
Она сунула в рот указательный палец и прикусила. Дурная привычка, оставшаяся со школы…
Со школы?
Девушка напрягла память. И тут же голова взорвалась острой болью.
Застонав, Мирослава упала в траву, свернулась калачиком.
Черт, что происходит?
Нет, она ясно помнила свое имя, помнила бабушку с дедушкой, у которых росла. И сельскую школу, и одноклассников, и выпускной. И даже последние несколько месяцев, которые проработала официанткой в сельском кафе, рассчитывая заработать денег на учебу… А еще помнила, как родные провожали ее ранним утром, как она махала и улыбалась им из окна автобуса, уезжая… Куда? Когда?
Память молчала.
Дрожащей рукой Мирослава коснулась волос. В воспоминаниях она видела себя с длинной светло-русой косой, но сейчас этой косы не было и в помине. Только жалкие свалявшиеся пряди, на ощупь напоминавшие паклю.
Холод заставил ее подняться. Нужно было идти, куда угодно, только не оставаться здесь. Что-то подсказывало – здесь очень опасно. Какая-то неведомая угроза чувствовалась за спиной, и девушка совершенно не желала знать, что же это такое.