Аэропорт

Из плюсов: я очень много узнала о внутренней работе аэропорта; о том, как много и часто тренируют пилотов; где, что расположено у самолёта, как это называется и для какой цели используется. Из минусов: вся эта информация была о конце шестидесятых годов и, сдаётся мне, безнадёжно устарела. Как минимум никто уже не страхует свою жизнь на сотни тысяч, аккурат перед вылетом. Кстати, страховали ли на самом деле, я не знаю, но весь сюжет этой книги крутится именно вокруг стойки, за которой сидят пышногрудые блондинки, для привлечения, и в то же время для отвлечения, внимания улетающих. За символичную цену они готовы выдать вам сертификат и, если вдруг что-то пойдёт не так: в самолёте будут неполадки, пилот ошибётся или, например, вы пройдёте на борт с бомбой в чемодане и активируете её во время полёта, то ваши родственники немедленно получат ту сумму, в которую вы оценили свою жизнь и жизнь других пассажиров, но это уже мелочи.

Больше половины книги тучи сгущались, автор нагнетал неминуемую катастрофу. Вот сейчас, вот уже, ещё несколько страниц и случится что-то, о чём предчувствие предупреждает начальника аэропорта: Мэла Бейкерсфелда. Бушует буран. Такой, что не хватает людей и техники, чтобы убирать снег с взлетно-посадочных полос, буквально минута и снова сугробы. Но при этом самолёты взлетают один за одним, кого интересует видимость, когда есть шанс попасть на несколько дней в прекрасный Рим? Но, кроме тех, кто предвкушает солнечные каникулы, есть несколько сотен очень недовольных людей, которые этой ночью, сквозь заносы, приезжают в аэропорт с микрофонами, плакатами и требованием тишины. Разве же знали люди, что нельзя строить жилищный комплекс на границе с аэропортом? Разве могли они подумать, что двигатели самолётов будут нарушать их покой, лишать сна и доводить до нервных срывов? Да подумать же не могли! Требуют, в общем, тишины и закрытия аэропорта, прямо сейчас. А Мэл им и говорит: это ещё что, вот в середине семидесятых отсюда сверхзвуковые самолёты взлетать начнут, тогда и вспомните о том, как тихо было сейчас. Почему-то этот ответ всех удовлетворяет, митинг заканчивается, предчувствие снова наваливается.

Откровенно говоря, мне было довольно скучно продираться через все эти факты о строении железных птиц, к тому же повторяемые несколько раз, только другими словами. Но надо отдать Хейли должное: работу он проделал приличную, это же надо было очень глубоко погрузиться во все детали, чтоб они сложились. А вот с «катастрофой» и какими-то межличностными отношениями не сложилось. Периодически, видимо чтобы читатель совсем уж не уснул, приходилось разбираться в личной жизни героев: кто кому с кем изменил или планирует это сделать; у кого такая серьёзная душевная травма, что белый свет не мил; эти родственные, и абсолютно ненужные связи, по всему аэропорту. Совсем не обязательно же быть кому-то сватом, чтобы ненавидеть человека по той или иной причине. И для того, чтобы выразить кому-то сочувствие не надо быть ему братом.