Прилетели на тарелкахВнеземные существа —Три каких-то недомеркаБез ушей и естества. Захотели подобратьсяК вящим тайнам бытия,Чтоб себе присвоить, братцы,Нашу родину – Земля. Забирали для эмпирийПолу вызревших невест,Что-то внутрь им вводилиПод наркозом или без,Отправляли в гиперполе,Возвращали ровно в шесть,Чтобы те по доброй волеРассказали, что как есть. И теперь, покуда встретилПоловинку для семьи,Как узнаешь, коли дети,Где твои, где не твои. В общем, трио с АльтаираИль других каких краёвНас лишило центра мира:Веры в чистую любовь.
К Ницше
Мне снится, Ницше,На травке Кафка,Немецкий шницельОн вкусно чавкал. Проснулся сразу —Постель нагрета —Добро бы зразуИли котлету. Я выпил водуС ладони прямо,Из бутербродов —Засохший пряник. Вот это глыба!Одно лишь грустно:Молчал как рыбаТвой Заратустра.
Игрок и Смерть
Когда-то, в мутные годаЖил на Земле Игрок. Во всё, что хочешь, он играл,Причём, играл как бог. Он был отчаянный боец. Когда ж пришла Она,Отсрочить плановый конецОн страстно возжелал. «Хотя на свете я в гостях,Отнюдь, не праздно жил,Давай сыграем на костях», —Он Смерти предложил. «И коли выпадет в твой ход,К примеру, дубль пять,Мне дашь полгода или год,А там… метнём опять». «Доколе будем мы играть?» —Спросила Смерть его:«Ведь часто может выпадатьЗаветное число». «Там будет видно, не грусти,Всегда приму отказ», —В стаканчик кости опустил,Не опуская глаз. Присущ и Смерти был азарт,Не всё ж ей так косить,А этот грамотно сказал,Не стал, как все, просить. С тех пор встречались каждый срок,Чтоб партию сыграть. Про кости Смерти невдомёк:На каждой грани – пять.
Четыре воина
Когда Земля на грани краха,И мир летит в тартарары,У той, прославленной, горыОни одни встают из праха. Берут потёртые доспехи,Мечи, разбитые щиты,И выходя из темноты,Не сомневаются в успехе. Хотя всего их двадцать восемь. Зато вокруг врагов не счесть.
Но, с ними Бог и с ними честь,И каждый слово в сердце носит. Жаль только четверым достанетБезумный подвиг совершить. Ведь властью им не дорожить,Их слава грешная не манит. И первый здесь, конечно, Воля. Он твёрд, бесстрашен и суров,Свободен от любых оков,Не знает слабости и боли. Другой – теперь Добром зовётся. Пускай дороден и болтлив,Немного, может быть, сонлив,Не он не хуже братьев бьётся. На левом фланге Правда-воин. Упрям, задирист и плечист,Жаль на руку не слишком чист,Но, в целом, большего достоин. Последний – названный Любовью. Надёжен, право, не всегда,Но лихо рушит городаИ проливает реки крови. Когда же бой утихнет грозный,Испив игристого вина,Забудут, чья была война,Уйдут, как высохшие слёзы. Тогда никто и не захочетЛюбви, и Правды, и Добра,И Воли, что была с утра,Но странно пропадает к ночи.
Древо Познания
Эдем – это сад цветущий,Здесь каждой по паре твари,Гуляют в косматых кущахВ каком-то слепом угаре. Растут апельсины, вишни,А где-то, немного слева,Где нету свидетелей лишних,Укрылось Познания Древо. Его охранять не смеют —Все знают, что плод запретный. Фамильная вотчина ЗмеяТо дерево было при этом. Безгрешный ребёнок Ева,Чиста, как грядущая вьюга,Подводит к Познания ДревуБольшого дурного друга. В союзе с коварным Змеем —Здесь всё до смешного просто —Залили Адама елеем,Чтоб не было лишних вопросов,И плод с самой верхней ветки,Запретным умом налитый,Такой аппетитный и редкий,Попался троим троглодитам. Вкусили-то по кусочку,Он вяжущим был и кислым…Большая и жирная точкаНад раем в тот час повисла. Нельзя обитать в ЭдемеИмея сужденья и взгляды,Задумаешься на время —И сразу окажешься рядом. Где нужно еду и одеждуВ трудах добывать и муках,Где Вера, Любовь и НадеждаПока лишь доступны глупым.
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.
