Читать онлайн «Брат океана»

БИБЛИОТЕКА СИБИРСКОГО РОМАНА

Редколлегия:

А. ВЫСОЦКИЙ, А. КОПТЕЛОВ,

С. КОЖЕВНИКОВ, А. НИКУЛЬКОВ, С. ОМБЫШ-КУЗНЕЦОВ, Н. ЯНОВСКИЙ.

том 12

Л. КОЖЕВНИКОВ

БРАТ ОКЕАНА

1961

Р 2

К 58

ОБ АЛЕКСЕЕ КОЖЕВНИКОВЕ, О ЕГО РОМАНЕ «БРАТ ОКЕАНА» И О СЕГОДНЯШНЕМ ДНЕ КРАЙНЕГО СЕВЕРА

1

Мы плыли из Красноярска вниз по Енисею до самого его устья, а потом еще дальше — до острова Диксон, что зажат, как промерзший камушек, в холодном ледяном мешке Карского моря.

Это — не близко, около трех тысяч километров. Перед нами плыли горы, покрытые густой шубой хвойных лесов. Путь нам преграждали пороги, в которых кипела вода. Посредине реки встречались скалы, напоминавшие линкоры.

Выше устья Подкаменной Тунгуски Енисей всей мощью своей неукротимой силы прорывался сквозь Енисейский кряж.

Мы ехали пять суток и видели, как с каждым днем нарастала сила этого богатыря, как он раздвигал своими плечами берега.

Около Лазоревых островов Енисей размахнулся на целых десять километров. За Усть-Портом он приобрел в сущности полуморской характер. Рассказывают, что Енисей порой здесь так разгуливается, что маленьким судам опасно появляться. За Караульным мысом он разливается на полсотни километров. За мысом Сопочная Карга не видно берегов.

Отсюда начинается залив Карского моря, здесь уже полновластно действуют законы моря с его горькой водой, с его приливами и отливами.

Вслед за нами шли высокие и стройные леса: сосны, ели, пихты, кедры, березы. Но чем дальше мы удалялись на Север, тем ниже они становились. На одном из каких-то переходов отстали пихты, кедры и сосны. Вблизи Северного полярного круга ели едва достигали человеческого роста, а еще дальше выглядели, как жалкий кустарник. Березы стали карликовыми и напоминали лес только белыми стволиками в карандаш толщиной и горьковатым запахом листвы.

Потом началась необъятная, пустынная болотистая тундра. Вначале она была покрыта зеленой травой, полярным маком и ромашками (июнь в тундре — пора весеннего цветения), а потом только мхом да лишайником.

Устали деревья от такого длительного и трудного путешествия на север и отстали от нас,, исчезла даже трава. А по берегам мы все время видели деревни, рыбачьи станки, зимовья.

И все это на протяжении почти трех тысяч километров только по одной сибирской реке.

— Какие просторы, какое богатство оставили нам наши предки!—сказал с восхищением мой спутник писатель Алексей Венедиктович Кожевников.

Мне вспомнились справедливые гордые слова блестящего дореволюционного сибирского публициста Н. Ядринцева: «Все, что мог сделать народ русский в Сибири, он сделал с необыкновенной энергией, а результат трудов его достоин удивления по своей громадности. Покажите мне другой народ в истории мира, который бы прошел пространство, большее пространства всей Европы, и утвердился на нем? Нет, вы не покажете такого народа!»

Эти героические землепроходцы и возбудили в свое время желание Алексея Венедиктовича Кожевникова описать всю эпопею от Ермака до наших дней.

Писатель взялся за перо, но вскоре понял, что замахнулся на невозможное. Начались колебания: совсем отказаться от замысла или сузить его? В это время в газетах появилось первое сообщение об Игарке. Связать центральную Сибирь прямым водным путем со всеми странами мира, построить в холодных северных пустынях промышленный город и порт — какой огромный шаг в преобразовании Сибири! Это заслуживало книги, и Алексей Кожевников помчался на Енисей, в Игарку. В результате и родился известный роман «Брат океана».