Читать онлайн «Т. Н. Грановский в русском общественном движении»

А. А. ЛЕВАНДОВСКИЙ

Т. Н. ГРАНОВСКИЙ В РУССКОМ

ОБЩЕСТВЕННОМ ДВИЖЕНИИ

Рецензенты:

доктор исторических наук Захарова Л. Г.

доктор исторических наук Федоров В. А.

Москва, 1989

Анатолию Петровичу Левандовскому,

моему отцу, учителю, другу

(5) ВСТУПЛЕНИЕ

14 декабря 1825 г. на Сенатской площади российское самодержавие впервые в своей истории столкнулось в открытом бою с революционным движением. Известно, какое впечатление произвел этот противник на охранителей устоев Российской империи и прежде всего на ее главу – нового самодержца Николая I. Все его тридцатилетнее царствование прошло под знаком борьбы с «декабристским наследством», в каких бы формах оно ни проявлялось: московские и петербургские кружки, литературно-критические статьи, «вольные» стихи, университетские лекции прогрессивной профессуры.

Едва ли русский царь и его наиболее дальновидные приближенные верили в то, что движение декабристов, а затем и их наследников, было лишь проявлением «злой воли» кучки безнравственных «мальчишек», оторванных от родной почвы, как это трактовалось в официальных документах. Поручив секретарю Верховной следственной комиссии Боровкову составить свод мнений декабристов по основным вопросам русской жизни, Николай, несомненно, хотел уяснить причины, заставившие его противников выйти на площадь с оружием в руках. Поверив в реальность этих причин, он попытался устранить их – об этом свидетельствуют деятельность многочисленных секретных комитетов, усиленная работа по кодификации русских законов и т. д.

Нет необходимости говорить о том, насколько слабы, непоследовательны и безуспешны были все николаевские «реформы», направленные не к изменению, а к сохранению старого строя.

Девизом их могут служить слова известного царского сановника М. Корфа, сказанные им в ответ на тревожный вопрос своего коллеги по одному из секретных комитетов: «Как же быть? Тронешь часть – ползет целое. Что же нам делать?» «А не трогать ни частей, ни целого, – отвечал Корф. – Так мы дольше протянем»ⁱ.

Это стремление «протянуть подольше», определяющее все действия правящей верхушки, неизбежно отодвигало всякие преобразования на задний план. На авансцену же николаевской России выдвигались куда более цельные, последовательные и законченные бюрократические творения: III отделение с. е. и. в. канцелярии и свирепый цензурный устав 1826 г. Устранение причин, порождавших недовольных, затрагивало самые основы существующего строя и потому представлялось администрации Николая I делом сложным, спорным (6) и опасным: его всячески тормозили, обрекая на бесконечную канитель и волокиту петербургских канцелярий. Устранение же самих недовольных, пресечение их «преступной деятельности» во имя сохранения этих основ никаких сомнений не вызывало и осуществлялось быстро, «последовательно и беспощадно.

И все же бороться с «духом времени» путем одних репрессий было невозможно, даже они нуждались в идейном обосновании. Тем, кого Герцен называл «людьми движения», необходимо было противопоставить идеологию, оправдывающую застой. Эту задачу и должна была выполнить теория «официальной народности».