Читать онлайн «Внук Бояна»

Из рода Бояновых

Над степью звенит и звенит жавороночья песня. Небо в весенней голубизне, не видно ни одного облачка. Ковыльная равнина блестит на ветру сизоватыми переливами. Из долин льется пряный запах медоносных трав, смешанный с дыханием полынь-травы.

Голубые дали колышутся и плывут в блестящих волнах теплого, влажного воздуха. Иногда над ними вынырнут сказочные видения — многоярусные терема и сады, словно сотканные из цветного дыма. Покачаются заманчиво, и блестящие волны снова захлестнут их... Будто ничего и не было.

Степным наезженным шляхом идут гусляры. Тонут босые ноги в горячей пыли. Иногда звякнут струны гуслей за спиной деда Ромаша, когда он сослепу оступится в ямку. Тогда он протягивает руку вперед и нащупывает мешочек и спину мальчика-поводыря в жесткой холщовой рубахе.

— Внемли небу, внучек, высоким голосом подсказывает он, останавливаясь, слушая тишину и звучные жавороночьи трели. — Сколь дивные радости дарит маленькая пташка земле. - Голос твой так же нежен, чист и звонок. Будь подобен ей зовущей усладостью. Когда поешь, помни: человеку нужна утеха так же, как хлеб, как вода.

— Я всегда буду помогать людям жить в радости, — взволнованно отзывается мальчик. — Всегда буду петь про бои с половцами.

— Верю, внучек, круглым сиротой они тебя оставили. Вместе будем эти песни складывать. Тебя бог послал на счастье мне...

«Бог послал!... » Жил Юрко в вотчине отца — тысяцкого Боянова, что раскинулась вдоль речки Трубеж. Терем стоял высоко над рекой. Старая мамка души не чаяла в мальце. Дядька учил его с трех лет на коне скакать. Учил стрелять из лука, плавать, следы звериные познавать...

Однажды Юрко проснулся от страшных криков.

— Половцы!.

Зловещий багровый свет бился в раскрытых слюдяных окнах.

Мамка наскоро одела его, и они выбежали из сеней. Надворные постройки уже горели, вода в Трубеже отливала огненным блеском. А у ворот острожка звенели удары булата.

Мамка с мальчиком побежали к саду, что чернел под горой у самого берега. Там можно спастись на рыбачьих лодках. Из тьмы вынырнул половецкий батур, метнул стрелу в мамку.

— Беги к рыбакам... спасайся!— донесся ее стонущий хриплый шепот. И он кинулся под кручу в кусты терновника. Ободрал лицо, забиваясь все глубже, за вишенник, за яблони. Где-то здесь рыбацкие землянки, не сразу во тьме найдешь.

— Кто это? Мальчик? Юрко?!. Скажи, что на горе деется? Все туда ушли? Там булат звенит?. .

Юрко увидел освещенного багровым небом седого старца. Глазницы его чернели пустотой. Мальчик узнал гусляра: он не раз певал в боярских хоромах. Испуганный, припал к его груди и зарыдал. Потом забылся на руках у старика. Так и просидели они до зари. А утром смотрят: над рекой только дымы струятся, и никого живых нет...

В полдень тихо в степи, лишь свистят суслики да байбаки. Путь гусляров лежит в Киев — стольный град. Все тело ноет от усталости. Оно привыкло к мягкой одежде, а тут жесткая рубаха и порты царапают спину и коленки, их будто жжет огнем. Упасть бы в траву и лежать до тех пор, пока отдохнут изломанные долгой ходьбой косточки.