Эдвард Хаттон
Аттила. Предводитель гуннов
Моей ВОЗЛЮБЛЕННОЙ ИТАЛИИ, вместе с которой в этот час новой опасности мы вновь сражаемся с варварами
Вступление
«Встречая врага, вы уничтожите его, не уступая ни пяди земли, никого не беря в плен. И пусть любой, кто попадет вам в руки, зависит лишь от вашей милости. Так же как тысячу лет назад гунны под предводительством Аттилы обрели славу непобедимых воинов, с которой и сейчас живут в истории, так и имя Германии должно остаться в Китае, чтобы ни один китаец не посмел бросить косой взгляд на немца».
Эти слова никогда не будут забыты, потому что они претворились в жизнь не только по отношению к китайцам, но и ко всей Европе – от бельгийцев и жителей Северной Европы до истерзанного народа Польши.
Это воспоминание о славе гуннов изумило Европу, но стоит нам вспомнить историю Пруссии, и мы расстанемся со своим удивлением, потому как пруссаки и гунны имеют много общего даже в расовом смысле, а Аттила, или Эцел, как называют его немцы, упоминается и в «Песни о Нибелунгах», и в легендах о народе Пруссии.
Один из видных исследователей продемонстрировал, что население Пруссии по своему этнологическому происхождению относится к финно-славянам. Он убедительно доказывает, и история поддерживает его точку зрения, что Пруссия в этнологическом плане отличается от тех народов, которыми она ныне правит под тем предлогом, что они составляют с ней единую расу. Схожесть языка может замаскировать эту истину, но не в силах изменить ее, потому что различие носит реальный и неопровержимый характер.
Не желая подчиниться финно-славянам, подлинная Германия все же восприняла присущую им злобу и унаследовала жестокие инстинкты чужаков, подавив свой благородный дух этим железным ярмом. В основе ее союза с Пруссией лежало право меча и крови, скрепленное войной и увенчанное стихией грабежа и разрушения. Эти преступления не уступают преступлениям Аттилы, к которому Пруссия взывает как к своему истинному герою, и теперь, так же как и тогда, у нас есть право верить в божественную Немезиду. Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, душу же свою потеряет?