Адриан Конан-Дойль, Джон Диксон Карр
Рубин «Абас»
Просматривая свои заметки, я нашел запись о том, что первая зимняя вьюга в 1886 году разразилась вечером 10 ноября. В тот день с утра было пасмурно, холодно, за окнами выл резкий, пронизывающий ветер. А когда рано наступившие сумерки сгустились в непроглядную темень, уличные фонари на Бейкер-стрит осветили первый шквал мокрого снега, летевшего вдоль тускло поблескивающей пустынной мостовой.
Не более трех недель прошло с тех пор, как Шерлок Холмс и я вернулись из Дартмура, закончив расследование того выдающегося дела, подробности которого я впоследствии описал в повести «Собака Баскервилей». За это время к моему другу несколько раз обращались за консультацией, но ни одно из этих дел не привлекло Холмса, любившего случаи необычные, сложность которых вдохновляла его единственный в своем роде дар логического мышления и дедукции.
Огонь весело потрескивал в камине. Откинувшись на спинку кресла, я созерцал уютный беспорядок, царивший в нашей гостиной. За окнами бесновался ветер, в стекла барабанил дождь. Но эти звуки только усиливали ощущение внутреннего покоя. Холмс сидел в своем кресле по другую сторону камина и лениво листал записную книжку, в которую он только что занес запись, озаглавленную «Баскервиль».
Просматривая фамилии и заметки, которыми были заполнены страницы книжки, он время от времени довольно улыбался и издавал неопределенные восклицания. Я отбросил номер «Ланцета», решив расспросить своего друга по поводу нескольких фамилий, которые были мне неизвестны, как вдруг сквозь завывания ветра послышались слабые звуки дверного колокольчика.
— К вам кто-то идет, — сказал я.
— Это несомненно, клиент, — ответил Холмс, откладывая в сторону свою записную книжку. — И по неотложному делу, — добавил он, бросив взгляд в окно. — Такие неприветливые вечера — всегда вестники…
Его слова были прерваны топотом ног по ступенькам лестницы, дверь распахнулась, и, споткнувшись на пороге, в комнату ворвался посетитель.
Это был толстый, невысокого роста мужчина в котелке, повязанном сверху шерстяным шарфом. Он был закутан в плащ, с которого капала вода. Холмс наклонил абажур лампы так, чтобы она осветила пришельца. На какое-то мгновение посетитель застыл в неподвижности, разглядывая нас; капли воды стекали с его мокрой одежды и расплывались в темные пятна на ковре. Он мог бы показаться комичным, этот коротконогий толстяк с оплывшим лицом, обмотанным шарфом, если бы не выражение беспомощного отчаяния в карих глазах и трясущиеся руки, которыми он хватался за нелепый узел шарфа.
— Раздевайтесь и проходите к огню, — приветливо пригласил его Холмс.
— Я должен извиниться, джентльмены, за свое неожиданное вторжение, — начал посетитель. — Но боюсь, что возникли обстоятельства, которые угрожают… угрожают…