Морис Леблан
Хрустальная пробка
Арест
Две лодки, привязанные к молу, в конце сада качались в тени. Здесь и там, вдоль берега сквозь густой туман виднелись освещенные окна. На противоположной стороне, несмотря на позднюю осень, казино светилось бесчисленными огнями. Несколько звезд выглянуло из-за туч. Легкий ветерок волновал поверхность озера. Арсен Люпен вышел из беседки и, склонившись к молу, крикнул:
— Гроньяр? Балу?. . Где вы?
Из каждой лодки высунулось по человеку, и один из них ответил:
— Здесь, патрон.
— Приготовьтесь, я слышу шум автомобиля, на котором едут Жильбер и Вошери.
Он обошел сад и строящийся дом в лесах и осторожно открыл калитку, выходящую на аллею Сейнтюр. Он не ошибся. Яркий свет блеснул на повороте, и из большого открытого автомобиля выскочили два человека в пальто, с поднятыми воротниками и в фуражках.
Это были Жильбер и Вошери. Жильбер — молодой человек, лет двадцати или двадцати двух, с симпатичным лицом, гибкой и сильной походкой. Вошери — пониже, с седеющими волосами, с бледным и болезненным лицом.
— Ну, — спросил Люпен, — вы видели депутата?
— Да, патрон, — ответил Жильбер, — мы заметили, что он уехал семичасовым поездом в Париж.
— Итак, мы можем действовать?
— Да, вилла Мария Терезия в нашем распоряжении.
Обратившись к шоферу, Люпен сказал:
— Не оставайся здесь. Это может привлечь внимание. Вернись в половине десятого, мы будем нагружать машину… если только наша экспедиция не провалится.
— Почему вы думаете, что она провалится?
Автомобиль уехал, и Люпен вместе с товарищами возвратился на берег озера.
— Почему я думаю? Потому что не я подготовил все дело, а в таком случае я доверяю только наполовину.
— Ба! Патрон, я уже три года работаю с вами… Я уже начинаю осваивать свое дело!
— Да, мой мальчик, начинаешь, — сказал Люпен, — вот почему я и боюсь провала… Ну, садись в лодку… А ты, Вошери, возьми другую… Хорошо… Теперь — гребите как можно тише, ребята!
Гроньяр и Балу, оба гребца, направили лодки к противоположному берегу, немного левее казино.
Им попалась навстречу лодка, в которой сидели обнявшись мужчина с женщиной. Лодка неслась по воле течения. В другой пели во все горло.
Люпен наклонился к товарищу и сказал шепотом:
— Скажи, Жильбер, это все пришло в голову тебе или Вошери?
— Право, не знаю… Мы уже несколько недель говорим об этом.
— Видишь ли, я не доверяю Вошери. У него скверный характер. Не знаю, почему я от него не отделаюсь.
— О, патрон!
— Ну, да! Это опасный парень. Уже не говоря о том, что на его совести, наверное, несколько жизней.
Он помолчал несколько мгновений, потом сказал:
— Ты уверен, что видел депутата Добрека?
— Своими собственными глазами видел.
— И ты знаешь, что у него есть дело в Париже?
— Он поехал в театр.
— Хорошо. Его прислуга осталась в вилле?
— Кухарка отпущена; что касается лакея Леонарда, доверенного депутата Добрека, то он ждет своего господина в Париже, откуда они не могут вернуться раньше, чем в час ночи. Но…
— Но?. .
— Нужно иметь в виду случайный каприз депутата Добрека, перемену настроения, неожиданное возвращение, и поэтому мы должны все закончить в час времени.