Читать онлайн «Дни. 1920»
Автор Василий Шульгин
Шульгин Василий Витальевич
Дни
Рожденные в года глухие,
Пути не помнят своего.
Мы дети страшных лет России
Забыть не в силах ничего…
Вместо предисловия
В жизни каждого человека есть дни, которые следовало бы записать. Это такие «дни», которые могут представлять интерес не для него одного, а и для других. Таких дней набралось некоторое число и в моей жизни. Так, по-крайней мере, кажется мне, хотя я сознаю, что не легко угадать общий интерес из-за сбивающейся сетки собственных переживаний. Если я ошибся, буду утешать себя тем, чем льстят себя все мемуаристы: плохие записки современников – хороши для потомков.
Первый день «конституции»
Мы пили утренний чай. Ночью пришел ошарашивающий манифест. Газеты вышли с сенсационными заголовками : «Конституция».
Кроме обычных членов семьи, за чаем был еще один поручик. Он был начальником караула, поставленного в нашей усадьбе.
Караул стоял уже несколько дней. «Киевлянин» шел резко против «освободительного движения»…Его редактор, профессор Дмитрий Иванович Пихно, принадлежал к тем немногим людям, которые сразу, по «альфе» (1905 г. ), определили «Омегу» (1917 г. ) русской революции…
Резкая борьба «Киевлянина» с революцией удержала значительное число киевлян в контрреволюционных чувствах. Но, с другой стороны, вызвала бешенство революционеров. Ввиду этого, по приказанию высшей военной власти, «Киевлянин» охранялся.
Поручик, начальник караула, который пил с нами чай, был очень взволнован.
–Конституция, Конституция ,– восклицал он беспомощно. –– Вчера я знал, что мне делать… Ну, придут,–я их должен не пустить. Сначала уговорами, а потом, если не послушают, – оружием. Ну, а теперь? Теперь что? Можно ли при конституции стрелять? Существуют ли старые законы? Или, быть может, меня за это под суд от дадут?
Он нервно мешал сахар в стакане. Потом вдруг, как бы найдя решение, быстро допил.
– Разрешите встать…
И отвечая на свои мысли:
– А все-таки, если они придут и будут безобразить,– я не позволю. что такое конституция, я не знаю, а вот гарнизонный устав знаю… Пусть приходят…
Поручик вышел. Д. И. (Пихно ) нервно ходил по комнате. Потом заговорил, прерывая себя, задумываясь, опять принимаясь говорить.
– Безумие было так бросить этот манифест, без всякой подготовки, без всякого предупреждения… Сколько таких поручиков теперь, которые не знают, что делать… которые гадают, как им быть «при конституции»… этот нашел свой выход…Дай бог, чтобы это был прообраз… чтобы армия поняла…
Но как им трудно, как им трудно будет… как трудно будет всем. Офицерам, чиновникам, полиции, губернаторам и всем властям… Всегда такие акты подготовлялись… О них сообщал ось заранее властям на места, и давались указания, как понимать и как действовать…А тут бухнули… как молотом по голове… и разбирайся каждый молодец на свой образец.
Будет каша, будет отчаянная каша… Там, в Петербурге, потеряли голову из страха… или ничего, ничего не понимают… Я буду телеграфировать Витте, это бог знает что они делают, они сами делают революцию. Революция делается от того, что в Петербурге трясутся. Один раз хорошенько прикрикнуть, и все станут на места… Это ведь все трусы, они только потому бунтуют, что их боятся. А если бы увидели твердость – сейчас спрячутся… Но в Петербурге не смеют, там сами боятся. Там настоящая причина революции – боязнь, слабость…
