Михаил Пляцковский
Солнышко на память
РОМАШКИ В ЯНВАРЕ
ОДНАЖДЫ УТРОМ
Утенок вечно куда-то спешил. И когда он быстро ковылял по зеленой траве, то со стороны всем казалось, что катится мячик. А так как этот мячик еще и крякал, то утенка назвали Крячиком.
Очень не нравилось утенку по утрам умываться. Его, бывало, не то что к речке, а к обыкновенной луже силком не затащишь.
— Долго ли ты еще у меня будешь неряхой? — укоряла утенка мама. — Вечно ты ходишь грязный да чумазый!
— А я и так себя прекря-кря-крясно чувствуют — отвечал Крячик.
Но однажды цыпленок Фью и щенок Тявка сговорились и решили проучить своего дружка. Вышел утром Крячик во двор, как всегда неумытый и заспанный, поздоровался с цыпленком Фью:
— Крякcтвуй!
Это у него так слово «здравствуй» получалось.
А цыпленок говорит:
— Кто ты? Я тебя не знаю.
Тогда Крячик направился к щенку Тявке:
— Крякствуй?
— Я с незнакомыми птицами не здороваюсь! — сказал щенок.
Обиделся утенок на своих друзей.
«Что это с ними? — думает. — Почему они меня вдруг узнавать перестали?»
Тут дождик начался. Звонкий такой дождик. Веселый. Теплый-претеплый.
Не успел Крячик под крыльцо спрятаться — и дождик искупал его хорошенько. Щенок и цыпленок сами к утенку подбежали, говорят:
— Здравствуй! Какой ты чистый и симпатичный!
Крячик спрашивает его:
— Почему же вы раньше со мной не здоровались, когда я сам к вам подходил?
— Ко мне какой-то грязнуля подходил, а совсем не ты, — сказал Фью.
— И ко мне тоже какой-то чумазый приставал, — сказал
Тявка.
— Так это же был я! — засмеялся утенок. — Только теперь меня дождик умыл.
— Если хочешь, чтобы мы тебя всегда узнавали, то на дождик не надейся! — проворчал щенок Тявка.
— Ведь дождик бывает не каждый день! — пригрозил крылышком цыпленок Фью.
БУКАШКА, КОТОРАЯ ХОТЕЛА СТАТЬ БОЛЬШОЙ
Не удивляйтесь, пожалуйста, что маленькой Букашке посвящена целая сказка. Да, Букашке. Самой обыкновенной. Такой крошечной, что ей даже имя забыли дать. Чем же она прославилась? Об этом — потом.
А сначала — о мечте. Ведь у каждого есть своя мечта. Не правда ли?
Например, тигренку Полосатику очень хочется летать. Но у него нет крыльев.
Зебре Тельняшке надоело быть полосатой, как матрац. Ночами ей снится, будто она стала коричневой, такой коричневой, что приятно в зеркало на себя посмотреть.
У Букашки тоже была мечта. Она мечтала вырасти, превратиться из маленькой-премаленькой в большую-пребольшую.
— Ты не знаешь, в какой аптеке продаются волшебные пилюли для роста? — спросила Букашка однажды улитку Неторопыжку.
— Не знаю, — ответила улитка. — А что, они тебе очень нужны?
— Очень, — вздохнула Букашка. — Вот бы мне стать... пусть не такой огромной, как слоненок Лус, но, по крайней мере, не меньше носорога Топтопа...
— И какой толк тебе от этого?
— Что ты говоришь, Неторопыжка! Меня бы сразу начали замечать. Со мной здоровались бы при встрече!
— Разве в этом заключается счастье? — покачала рогатой головкой улитка Неторопыжка.
— А кто знает, в чем оно заключается? — задумчиво проговорила Букашка. — Но если тебе неизвестно, в какой аптеке продаются волшебные пилюли для роста, то нам не о чем больше разговаривать.