Annotation
Из рецензий:
«Пепперштейну удалось то, что не получилось у Гроссмана, Солженицына, Астафьева, — написать новую „Войну и мир“, сказать окончательную правду про 1941 — 1945 годы, как Толстой про 1812 год. »
«МИФОГЕННАЯ ЛЮБОВЬ КАСТ» — безупречных пропорций храмовый комплекс, возведенный из всяческого пограничного, трэшевого языкового опыта. "
«МИФОГЕННАЯ ЛЮБОВЬ КАСТ» — роман умственный, требующий постоянного внимания, что называется «интеллектуальное приключение».
Сергей Ануфриев, Павел Пепперштейн
Часть первая. Востряков и Тарковский
Часть вторая. Ортодоксальная избушка
Глава 1. Немые старшины
Глава 2. Лисонька
глава 3. Болото
Глава 4. Пенек
Глава 5. Развороченный заяц
Глава 6. Мишутка
Глава 7. Волчок
Глава 8. Бо-Бо
Глава 9. Священство
Глава 10. Избушка
Глава 11. Рассвет
Глава 12. Начало пути
Глава 13. Муха-Цокотуха
Глава 14. Брест
Глава 15. Синяя
Глава 16. Возвращение в Избушку
Глава 17. Смоленск
Глава 18. Карлсон
Глава 19. Корреспондент
Глава 20. Владимир Красно Солнышко
Глава 21. Одесса
Глава 22. Скатерть-Самобранка
Глава 23. Севастополь
Глава 24. Фея Убивающего Домика
Глава 25. Партизанщина
Глава 26. На подступах к Москве
Глава 27.
Сны перед битвойГлава 28. Москва
Глава 29. Кащенко
Глава 30. Первая победа
Глава 31. Сны после битвы
Глава 32. Самопоедание и донос
Глава 33. Нарезание и новогодняя ночь
Глава 34. Ленинград
Глава 35. Блокада
Глава 36. Пятачок
Глава 37. Блок в Раю
Глава 38. Трофей
Глава 39. Карелия
Глава 40. Дом
Глава 41. Дол
Глава 42. Бинокль и Монокль
Глава 43. Сказки перед сном
Глава 44. Сон
Глава 45. Дон
Сергей Ануфриев, Павел Пепперштейн
Мифогенная любовь каст
том 1
«Непобедимой силой
Привязан я к милой,
господи, помилуй
Ее и меня,
Ее и меня,
Ее и меня. »
Если бы я была бессмертная, то что бы я делала?
Я издевалась бы над кукушками.
Прихожу в лес и спрашиваю:
«Кукушка, кукушка, сколько мне годков жить-то осталось?»
Часть первая. Востряков и Тарковский
Конечно, встречаясь на лесных дорогах, они не могли отводить глаза, делать вид, что не замечают друг друга. Им приходилось награждать друг друга неуловимыми, как бы скользящими взглядами, иногда они кивали друг другу или даже обменивались краткими, ничего не значащими словами, которые, впрочем, мало походили на приветствия. Что крылось за этими фразами, произносимыми обычно, как и принято в здешних краях, громким, но лишенным всякого выражения голосом? Скорее всего, нежелание вступать в более продолжительную беседу. Слова, которыми они обменивались, их длина, содержание, сам способ их произношения – все было рассчитано на то, чтобы можно было пройти мимо, не замедляя шага, сохраняя на лице ясное и приветливое выражение, а губы сложив таким образом, чтобы они выражали сдержанную симпатию и как бы обещали вот-вот улыбнуться, но так и не исполняли этого обещания, оставались все так же плотно сомкнутыми. Как только встречный пешеход удалялся на несколько шагов, точнее два пешехода начинали с равной скоростью удаляться друг от друга, это выражение исчезало с их лиц. Не сразу, но постепенно, как медленно гаснет тлеющий окурок, их лица принимали обычное для них, суровое и замкнутое выражение. У одного из них эта замкнутость немного смягчалась молодостью и рассеянностью. У другого, напротив, усугублялась старостью, которая хотя и не воцарилась еще на этом лице, но уже наложила на него печать своего неумолимого приближения.