Гарт Никс
Сабриэль
Посвящается моей семье и друзьям
Garth Nix
SABRIEL
Copyright © Garth Nix, 1995
All rights reserved
This edition is published by arrangement with Jill Grinberg Literary Management LLC, Aitken Alexander Associates Ltd. and The Van Lear Agency LLC
© C. Лихачева, перевод, 2017
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017
Издательство АЗБУКА®
Пролог
По ту сторону Стены, в Анцельстьерре, в безоблачном небе сияло полуденное солнце, а здесь, в Древнем королевстве, всего-то в трех милях от Стены, клубились тучи и солнце уже садилось. Зарядил обложной дождь – даже лагерь разбить не успели, как ливень хлынул стеной.
Повитуха дернула плечом, поправляя сползающий плащ, и снова склонилась над лежащей женщиной. Дождевые капли падали с ее носа на запрокинутое вверх лицо незнакомки. Дыхание белым паром клубилось у губ повитухи, а вот ее подопечная, похоже, уже не дышала.
Повитуха вздохнула и медленно выпрямилась: этим одним-единственным движением было сказано все. Женщина, незадолго до этого прибившаяся к их лесному лагерю, умерла: она цеплялась за жизнь ровно столько, сколько было нужно, чтобы дать жизнь младенцу, лежащему теперь подле нее. Но едва повитуха взяла на руки жалкий комочек, крохотное тельце в свивальнике вздрогнуло – и застыло недвижно.
– И ребенок тоже? – спросил один из тех, кто стоял вокруг. На его лбу красовался только что нанесенный древесным пеплом знак Хартии. – Значит, в наречении нужды нет.
Его рука потянулась стереть знак со лба, но резко остановилась на полдороге: чьи-то бледные бескровные пальцы сомкнулись на его запястье и одним стремительным движением рванули руку вниз.
– Не бойтесь! – произнес невозмутимый голос. – Я не желаю вам зла.
Бледные пальцы разжались, говоривший ступил в круг света от костра.
Люди неприветливо наблюдали за ним; руки, начавшие уже рисовать в воздухе знаки Хартии либо потянувшиеся к рукоятям мечей и тетивам, не расслабились.Незнакомец шагнул к неподвижным телам и склонился над ними. Затем обернулся к собравшимся и откинул капюшон. Лицо его оказалось мертвенно-бледным – лицом человека, чьи пути пролегают вдали от солнечного света.
– Меня называют Абхорсен, – проговорил он, и от слов его толпа всколыхнулась, как будто он кинул громадный тяжелый камень в стоячую воду. – И нынче ночью наречение все-таки состоится.
Маг Хартии опустил взгляд на сверток в руках у повитухи:
– Абхорсен, ребенок мертв. Мы – странники, жизнь свою проживаем под открытым небом, и она зачастую сурова. Мы знакомы со смертью, милорд.
– Не так хорошо, как я, – отозвался Абхорсен с улыбкой: его белое, словно бумага, лицо пошло морщинками в уголках глаз, губы раздвинулись, обнажив столь же белые зубы. – И я говорю вам: ребенок еще не мертв.
Маг попытался выдержать взгляд Абхорсена, но дрогнул, отвел глаза и обернулся к остальным. Никто не двинулся, не подал знака, но вот наконец одна из женщин промолвила:
– Что ж… Это дело несложное. Отметь ребенка, Арренил. Мы перенесем лагерь к броду Леови. Догонишь нас, когда закончишь.