Читать онлайн «День, когда мы будем вместе»

Автор Юрий Анатольевич Никитин

Юрий Анатольевич Никитин

День, когда мы будем вместе

© Юрий Никитин 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

* * *

Пролог

Моего провожатого звали пан Юзеф. Когда он представился, я вспомнил одного Юзефа из прежней жизни, который играл на контрабасе в ресторане – то ли в «Волне», то ли в «Волге», а, скорее всего, и там и сям. В середине шестидесятых годов прошлого столетия играть джаз на контрабасе было стильно, только носить эту орясину приходилось тяжело, особенно с хромой ногой, как у моего стародавнего знакомца. Пан Юзеф не хромал, но больные ноги слушались его плохо, однако, он упрямо вел меня к цели, по пути просвещая насчет того или иного памятника. Он хотел показать мне еще склеп, где покоился прах очень известного в Варшаве бандита, а потом вдруг осекся и смущенно улыбнулся: мол, нашел, кому показывать – русскому!

Весна везде благодатна, но особенно хороша она на кладбище. Тут дело в контрасте восприятия окружающего тебя мироздания: вверху радость, внизу горе, а посередке – ты, пока что живой и алчущий безудержного счастья.

Мы тем временем свернули с центральной аллеи и углубились влево, шагая по пробивавшейся уже травке, где не было видно величественных монументов, а стояли простые каменные надгробья, полуразрушенные морозами, дождями и ветрами. Мы находились где-то близко от искомого захоронения – нетрудно было вычислить это по датам на памятниках: 1983, 1982 годы… Я вовсю крутил головой и напрягал зрение, желая первым отыскать его.

Увы, пан Юзеф все-таки опередил меня. «Вот, – сказал он, остановившись, – мы и на месте. Вы бы один никогда ее не нашли». И, бегло перекрестившись, отошел деликатно в сторону, к большой акации метрах в семи.

Я тоже перекрестился, хотел сказать про себя что-то, приличествовавшее моменту, но как на грех забыл все начисто – и просто тихо произнес: «Ну, здравствуй, Аги! Я все-таки пришел к тебе…» – и тут почувствовал, что как-то странно защипало вдруг в глазах…

Агнешкина могила выглядела совсем заброшенной. Можно было назвать ее неухоженной, коли бы где-нибудь виделись отголоски хотя бы давних наведываний, а так «…никто здесь не хаживал, следа не налаживал», как пела когда-то моя матушка.