Генрих Гофман
Герои Таганрога
Повесть
Генрих Гофман
Герои Таганрога
Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте!
Не забудьте ни добрых, ни злых.
Терпеливо собирайте свидетельства
о тех, кто пал за себя и за вас...
I
Таганрог эвакуировался.
Уже несколько дней в этом городе прежний, мирный порядок жизни был нарушен. В спешке эвакуации жители торопливо сновали по улицам — у каждого были свои горькие заботы. Одно хмурое, напряженное выражение лежало на всех лицах и словно роднило, объединяло людей.
Война дошла и сюда. Армия фон Клейста, танковые дивизии «Викинг» и «Адольф Гитлер» рвались на восток через Таганрог и уже были на самых подступах к городу.
В спешке эвакуации одни жители грузили на тележки и тачки свой домашний скарб — вещи, без которых казалась немыслимой жизнь. Другие торопились к заводам и там, в цехах, снимали со своих мест станки и бережно, словно это были живые существа, грузили их на автомашины. Третьи работали на железнодорожной станции, помогая втаскивать на платформы тяжелое заводское оборудование. Некоторые из таганрожцев шли в порт к зернохранилищу и несли с собой пустые мешки. Там по распоряжению горкома партии жителям раздавалось зерно.
По городу с рычанием двигались автомашины, увозя из Таганрога все, что можно было увезти: станки и запасы продовольствия, книги и документы.
Уезжали и уходили все, кто не хотел остаться под немцем. Вереницы людей тянулись из города в сторону Ростова. Рядом со взрослыми шагали притихшие дети, и нигде не слышно было их веселого смеха.
Опавшие в осеннюю грязь листья, растоптанные бесчисленными торопливыми ногами, дополняли безрадостную картину. И одно только холодное небо, как всегда, спокойно сияло над городом.
Секретарь горкома комсомола Николай Морозов, высокий черноволосый парень, руководил в порту на элеваторе раздачей зерна.
Он видел длинную, напряженно молчаливую очередь, видел хмурые лица людей. Все нарушилось в жизни, и город, его любимый Таганрог, где он знал каждый переулок и где его знали почти все, может достаться врагу. И по красивым зеленым улицам, по чисто подметенным мостовым будут ходить гитлеровцы, и под осенними каштанами будет слышна чужая наглая речь.
Думать об этом было нестерпимо. Николай нервничал, торопил людей: пусть разбирают зерно скорее, пусть останется оно у своих, пусть не достанется немцам.
В здании городского комитета партии часто хлопали массивные двери, входили и выходили люди, охваченные лихорадочным беспокойством. В кабинете первого секретаря Решетняка за длинным столом с усталыми от бессонных ночей лицами сидели секретари Ростовского обкома партии Богданов и Ягупьев, начальник артиллерии округа полковник Кариофили. Склонившись над исписанным блокнотом, генерал-майор Гречкин, заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом, докладывал: