Ричард Касл
Жестокая жара
Посвящается всем замечательным людям, которые, бросая нам вызов, раздражая и просто сводя с ума, вдохновляют нас на великие свершения.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Да, да, Рук, вот так, — шептала Никки Хит. — Именно то, что нужно. Продолжай.
Струйка пота сбежала по его шее на тяжело вздымавшуюся и опускавшуюся грудь. Он со стоном закусил губу.
— Нет, пока не останавливайся. Еще. О да! — Она нависла над ним, опустив голову почти к самому лицу, чтобы он мог слышать ее шепот. — Да, вот так. Работай еще, старайся. Отлично, превосходный ритм. То, что нужно. Ну а сейчас какие ощущения?
Джеймсон Рук пристально взглянул на нее, затем зажмурился и снова застонал. Его мышцы расслабились и голова откинулась назад. Никки, нахмурившись, выпрямилась.
— Ты не можешь поступить так со мной. Поверить не могу — ты остановился!
Гантели упали на черный резиновый коврик у скамьи, и Рук, набрав полную грудь воздуха, возразил:
— Я не остановился.
Я просто уже закончил.— Нет, не закончил.
— Десять раз, я сделал десять раз.
— Я не насчитала десяти.
— Это потому, что ты все время отвлекалась. Кстати, эти занятия нужны прежде всего мне самому. Так зачем мне отлынивать?
— Один раз я отвернулась, и ты решил, что я тебя не вижу.
Он усмехнулся и спросил:
— А на самом деле ты смотрела?
— Да, и ты сделал только восемь раз. Ты хочешь выздороветь или тебя нужно заставлять заниматься?
— Клянусь, я поднял гантели девять раз.
Член привилегированного фитнес-клуба, в котором состоял Рук, проскользнул у Никки за спиной, чтобы взять несколько гантелей, и она, обернувшись, попыталась сообразить, слышал ли он их с Руком детский лепет. Однако, судя по писку, доносившемуся из наушников, мужчина внимал лишь словам песни «Black Eyed Peas» насчет того, что «сегодня будет прекрасная ночь», и смотрел исключительно на свое отражение. Хит не поняла, чем он любовался — рядами недавно пересаженных волос или мускулами, игравшими под дизайнерской майкой.
Рук приподнялся и посмотрел в ту же сторону.
— Ничего себе! Ну и буфера у него!
— Тс-с, он тебя услышит.
— Сомневаюсь. А кроме того, как ты думаешь, от кого я узнал это слово?