Эллис Питерс
Ярмарка Святого Петра
Ellis Peters
Saint Peter’s Fair
© Storyside. 2021
© Волковский В. Э. , наследники, перевод на русский язык, 2021
© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021
Накануне ярмарки
Начало всей этой истории было положено на обычном ежедневном собрании капитула Бенедиктинской обители Святых Петра и Павла в Шрусбери, состоявшемся тридцатого июля в лето Господне 1139. Капитул был созван накануне Петрова дня, и потому собрание было полностью посвящено подготовке к подобающему чествованию небесного покровителя аббатства.
При основании аббатство было освящено во имя святых Петра и Павла. Однако святой Павел частенько оставался в тени. Порой его имя не упоминалось даже в официальных бумагах. Время – деньги, и писцы ленились заносить в протоколы капитула полное наименование аббатства – ведь в ходе каждого заседания оно поминалось не один десяток раз. Правда, в последнее время – с тех пор, как за кормило обители взялся аббат Радульфус, – им пришлось тщательнее вести записи, ибо он не терпел ни малейшего небрежения и был равно суров как к себе, так и к подчиненной ему братии.
До начала заутрени брат Кадфаэль уже был в своем садике. Он любовался цветущими маками, однажды вывезенными с востока, и прикидывал, когда придет время собирать семена. Сейчас, в разгар лета, уже можно было рассчитывать на богатый урожай, тем паче что весна выдалась мягкой и влажной благодаря таянию обильных снегов, а первая половина лета – жаркой и солнечной. К тому же жара с лихвой возмещалась дождями, вызывавшими к жизни буйную и свежую поросль. Близилась пора косить густую и сочную траву, да и пшеница с нетерпением дожидалась серпа. Как только закончится ежегодная ярмарка, настанет время жатвы и сенокоса.
Кадфаэль наслаждался ароматами своего крохотного царства – напоенные утренней росой травы испускали благоухание под первыми лучами солнца. Иные церковные аскеты усматривали нечто греховное в подобном чистом восторге. Брату Марку, трудившемуся на этой благодатной ниве вместе с Кадфаэлем, работа доставляла столь великую радость, что юноша порой всерьез подумывал, не должен ли он покаяться и смиренно принять епитимью.Впрочем, брату Марку по молодости лет это было простительно. У Кадфаэля имелось поболе здравого смысла, и подобных угрызений совести он не испытывал. Господь одарил смертных несчетными дарами своими, дабы они восхищались и радовались. Равнодушие же можно счесть неблагодарностью Вседержителю.
Еще до заутрени брат Кадфаэль успел два часа поработать в саду; никаких поручений, связанных с проводимой аббатством ярмаркой, на которой сейчас было сосредоточено все внимание, у него не было, а потому, устроившись на давно облюбованном им месте, в укромном уголке капитула, монах, по своему обыкновению, мирно клевал носом. При этом Кадфаэль был, как всегда, готов мгновенно проснуться и вполне вразумительно ответить на любой вопрос, даже если не слишком хорошо его расслышал. Кадфаэль принял постриг уже шестнадцать лет назад, принял осознанно и за все эти годы ни разу не пожалел о сделанном выборе. Как, впрочем, ни разу не пожалел и о той полной приключений жизни, которую он вел в миру. Ныне ему минуло пятьдесят девять лет, но он, как и прежде, оставался бодрым и крепким. Брат Марк в шутку сравнивал его с барсуком – дескать, такой же кряжистый, да к тому же и ноги кривоваты. Правда, к Марку Кадфаэль был неравнодушен и позволял ему то, что другому не сошло бы с рук.