Посвящаю Ульрику Лиммеру в благодарность за сотрудничество в написании сценариев к кинофильмам, доставившее нам так много радости
Макс рассказывает
Если бы та старушка не пришла в папину аптеку, на нас бы не свалилось столько злоключений. Да ещё и Эдгар… Не подумайте, что Эдгар тоже свалился на нашу голову. Я совсем не это имел в виду. Хотя Эдгар кого хочешь может достать своими бесконечными замерами, таблицами и списками. К примеру, он замеряет мой рост всякий раз, когда я вместе с папой приезжаю к нему на ферму. В результате на графике моего роста появляется новая жирная точка, которую он соединяет красной линией с другими точками. По его словам, так он получает точную картину процесса моего роста. Понятия не имею, зачем ему вообще это надо. То, что я каждый год становлюсь немного выше, и так заметно по моим штанам. Прошлогодние доходят мне теперь только до щиколоток.
Кроме всего прочего, он не разрешает мне называть его просто Эдгаром, то есть его собственным именем. И всегда поправляет меня: «Макс, меня зовут господин Эдгар».
Но на самом деле господин Эдгар хороший человек. К тому же он лучший друг моего папы.
Если бы та старушка не заявилась в папину аптеку, мы не познакомились бы и с господином Белло. А уж об этом мне действительно пришлось бы сильно пожалеть. Так что в конечном счёте даже хорошо, что она пришла и принесла нам этот сок.
Мне бы, наверное, следовало начать свой рассказ с событий, предшествовавших появлению старушки. Верена утверждает, что любую историю надо рассказывать с самого начала, а не с конца.
Правда, о самой Верене речь пойдёт гораздо позже. Так что мне лучше вернуться немного назад!
Самое главное случилось, когда папа подарил мне на день рождения собаку – мне исполнилось тогда двенадцать лет.
Когда он спросил, что бы мне хотелось получить в подарок, я выпалил:
– Хочу собаку!
Однако он возразил:
– Но это невозможно! Собака не может находиться в аптеке, это негигиенично. Так что выбрось это из головы.
Дело в том, что мой папа – аптекарь. Нам принадлежит «Аптека Штернхайма» в Львином переулке.
Но я тут же сообразил и сказал:
– Да ведь собака никогда и не окажется в аптеке! Она будет жить со мной на втором этаже.
Но папа покачал головой:
– Макс, соба ку надо выгуливать. Она не может всё время находиться в комнате. Как ты себе это представляешь?
– Я себе отлично всё представляю, – заявил я.
Но папа опять покачал головой.
Я рассказал толстой фрау Лиссенковой, которая уже лет двадцать убирает у нас в аптеке и в квартире, что мне больше всего на свете хочется иметь собаку, а папа не разрешает.
На это она заметила:
– Я поговорю с твоим отцом. Может, мне удастся его убедить. Это был бы мой прощальный подарок тебе. На следующей неделе я ухожу на пенсию, так что с моей работой у вас покончено.
Она и в самом деле поговорила с папой и сказала ему, что мальчик (то есть я) подолгу сидит в комнате наверху один, пока его отец (то есть мой папа) в задней комнате аптеки переливает и смешивает какие-то вонючие жидкости, которые при этом меняют цвет и начинают дымиться.