Гай Юлий Цезарь
Записки о Галльской войне
Война войн
«Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря – пожалуй, самая великая книга о войне из всех когда-либо написанных. Во-первых, пишет главное действующее лицо той войны – причем пишет о себе в третьем лице! А это известно только детям до трех лет, некоторым философам и воинам: на рубеже жизни и смерти никакого местоимения «я» нет, оно – пустая грамматическая форма, вместилище преходящих желаний и страхов. Во-вторых, в сделанных по горячим следам «Записках» (что само по себе беспрецедентно – как правило, деятели либо сами описывают свои деяния десятилетия спустя, либо еще позже это выполняют за них другие: сказители, летописцы, историки) Цезарь-писатель в чем-то сравнялся с самим собой как историческим деятелем, а в чем-то даже превзошел – так сказать, увековечил. В-третьих, сам материал Галльской войны грандиозен: трагическая эпопея покорения целой огромной страны, более того – конфликт цивилизаций. В итоге город Рим победил мир и просуществовал еще полтысячелетия в виде империи – попутно инфицировав, оплодотворив и подвигнув варваров к созданию европейской цивилизации, повторявшей в общих чертах общественное устройство Древнего Рима в его разных фазах.
Поэтому Цезаревы «Commentarii de bello Gallico» можно читать как отчет о легендарных событиях двухтысячелетней давности, но можно и как комментарий к позднейшим перипетиям европейской истории – от этнических междоусобиц до династических, наполеоновских, мировых, религиозных войн и вплоть до острых конфликтов и геополитических сдвигов последних двух десятилетий. Это очень «гулкая» книга, написанная чрезвычайно просто и в силу этого выходящая на фундаментальные основания всех войн и человеческого мироустройства в целом – а в этой области очень мало что изменилось за прошедшие тысячелетия. Не получается никак, да и вряд ли стоит пытаться читать эту книгу только как «литературный памятник». Так же как образ Цезаря не сводим к беломраморному бюсту с невидящим взглядом из Британского музея.
Кесарь
Юлия Цезаря принято считать великим полководцем и выдающимся государственным деятелем времен кризиса Римской республики. В немалой степени благодаря ему Рим из античного города-государства превратился в столицу величайшей империи Древнего мира.
Родоплеменное устройство являлось испытанным средством прекратить войну всех со всеми внутри клана, подавить внутривидовую агрессию.
Государство стало социальным изобретением более высокого порядка, надклановым. Чаще всего оно было царством, но могло обернуться и рабовладельческим полисом, с более или менее республиканским устройством, управляемым свободными гражданами. Греки считали, что таких граждан должно быть не больше, чем способна вместить самая большая площадь города, – чтобы все друг друга знали в лицо, могли увидеть и выслушать на общем собрании. К I веку до н. э. Рим – как созидательная социальная идея и чисто количественно – попросту перерос рамки города, а Римская res publica после нескольких столетий существования исчерпала свой ресурс развития. Из-за огромного притока дешевой рабской рабочей силы в латифундии богачей Рим был переполнен разоренным и неимущим паразитическим плебсом (все достояние которого – собственное потомство, отсюда слово «пролетариат»), находившимся на государственном иждивении и освобожденном от всех повинностей, однако имевшим римское гражданство и право голоса. Аристократическая олигархия пыталась удержать власть и сохранить мир в обществе, но в рамках республиканского правления это все хуже получалось. Порожденная ею диктатура Суллы лишь подтвердила тупиковость консервативных устремлений. Рим обречен был либо открыться миру, начать инкорпорировать в себя италийские города, отдаленные провинции и завоеванные территории, предоставляя какой-то части их жителей римское гражданство и права, либо очень скоро погибнуть от завоевателей или самоистребительной гражданской войны.