Марселла Бернстайн
Обет молчания
Фелисити и сестре Жиль
Автор выражает признательность доктору Нику Бодкину, доктору Джиму Стивенсону, старшему преподавателю кафедры психологии в Институте детского здоровья Лондонского университета, и Николасу Такеру, преподавателю психологии Университета Сассекса. Кейт Мейси. Безымянной женщине, заключенной в тюрьму Её Величества Холлоуэй, и тюремному психологу Зое Эшмор. Одри Сэндбэнксу, специалисту по детскому воспитанию, и Марианне Вилманс за консультации по проблеме близнецов. Мануэлю Уласиа и Хорацио Коста. Раймунду Кеннеди и Джо Малруни из Общества женатых священников (адвентистов).
Я глубоко благодарна организациям Authors Foundation и Hawthornden International Retreat (для писателей).
Карадоку Кингу и Джо Голдсуорси.
И — как всегда — Эрику.
В дневнике было много пустых страниц, они были тонкими, как папиросная бумага, маленький замочек надежно охранял чужую тайну от любопытных глаз.
Она провела ладонью по гладкой синей коже с тиснением золотыми цветами. Бабушка называла их флорентийскими ирисами. Золото было настоящим.
Но что решено — то решено. Кухонным ножом она вырезала на обложке рваные, неровные буквы, чтобы потом горящей спичкой выжечь их дочерна.
Прошло много времени, прежде чем она закончила.
НЕ СМОТРИ.
НЕ ЧИТАЙ.
ОТВЕРНИСЬ.
Глава 1
В былые времена смотровое отверстие в двери вырезали вручную и раскрашивали в виде человеческого глаза, зоркого и подозрительного. Недремлющее око. Иудин глаз. Вероломный глазок, подглядывающий за заключенным.
Тогда оно было круглым. Теперь — просто щель с металлической крышкой.Она крепко спит, подсунув левую руку под голову, а правую под подушку. Лязг щеколды на тяжелой железной двери тревожит ее сон, и она переворачивается, натягивая на себя край одеяла.
В темноте камеры слышатся глухой стук удара и шипение. Ей чудится запах костра, ей снятся фейерверки и серебряные радуги огней, которых она не видела четырнадцать лет. С треском рассыпаются искры. Дым постепенно просачивается в ее сон, его серые мутные клочки окутывают голову. Сквозь закрытые веки вспыхивают желтые и белые блики огней. Запах паленой ткани и едкий дым проникают в самые легкие. Она непрерывно кашляет, тщетно пытаясь восстановить дыхание, высвободиться из-под одеяла. Ей жарко. Она
«Пожар! Пожар в третьем блоке!»
Система противопожарной сигнализации срабатывает мгновенно, пронзительно воет сирена.
Коридор наполняется паникой, криками, топотом бегущих ног.
— Быстрей, это у Дин.
— Где же этот чертов огнетушитель? Никогда не найдешь, когда нужно…
— Да быстрее же!
Поворот ключа в замке. В затянутую дымом каморку вливается мощный поток света.
— Господи, куда она подевалась?
— Ни хрена не видать… Дым кругом…
— На полу, у окна — видишь?
— Боже мой, у нее волосы горят!
Чьи-то руки хватают ее за плечи и за ноги и волоком вытаскивают наружу.
— Мокрые полотенца сюда! Живо!
Вся тюрьма поднята по тревоге — вой, шум, вопли. Взбудораженные, жаждущие мести колонистки виснут на дверях своих камер, выкрикивая гневные проклятия и стуча ложками по решеткам.