Ксавьера Холландер
Мадам
1. СОШЕСТВИЕ В АД
Камера нью-йоркской тюрьмы Томбс, куда нас загнали, будто стадо скота, была до тошноты отвратительна. Переполнявшие ее чернокожие проститутки «приветствовали» нас, пожалуй, даже слишком бурно:
– Эй ты, вонючка, держу пари, что в твоем шикарном борделе нет ни одной негритянки!
– Да уж, твои сопливые посетители набиты деньгами, да только письки у них детские. Потому-то в твоей «кондитерской» нас, шоколадок, им не видать!
– Посмотри-ка на эту королеву шлюх! Она боится, что негритянки замажут ее шикарные белые простыни. Не правда ли, дорогая?
Оскорбления, поначалу просто грубые, вскоре стали совсем уж невыносимыми и принимали все более угрожающий характер.
– Скажи-ка, ты это чертово красно-бело-голубое платье купила у Сейка? Да не наклоняйся ты так, а то я с тебя его сдеру и сожру твои сиськи!
Еще минут пять – и могла пролиться кровь. Ну, а что мы всемером могли бы сделать против двадцати? К тому же их объединяла зависть, которую тротуарные проститутки всегда испытывают к шикарным девушкам, работающим по вызову. В иерархии проституток мы были аристократами, а они плебеями, только вот тюрьма-то, прости Господи, сравняла всех.
Мои девчата и я сгрудились у решетки, пытаясь хоть чуть-чуть отдалиться от черных. Даже если бы мы и захотели сесть с ними рядом, вряд ли это нам удалось бы: те, кто все же смог найти себе местечко на неудобных скамьях камеры, держатся за него изо всех сил. Ну, а если кто-нибудь вставал попить воды или по нужде, его место сразу же занимали несколько девушек, смертельно уставших от всенощного хождения взад-вперед по тротуару, остальные просто улеглись на бетонном полу, положив голову на колени подружке. Им даже удавалось заснуть, хотя шум из соседних камер доносился ужасающий: сидевшие там наркоманы кричали, кашляли, блевали, звали на помощь. А запах!
Нескольких девиц по приказу огромной, совершенно отталкивающего вида надзирательницы повели в зал суда, ряды узниц оживились: в камере появились новенькие.
– Поторапливайтесь, судья хочет вас видеть.
Всякий раз, когда «черный ворон» привозил новых девиц, те немедленно включались в общий хор оскорблений по нашему адресу.
– Эй ты, сводня дерьмовая, ты хоть скажи, почему в твоем борделе одни белые? – орала проститутка в ярко-оранжевом парике, казавшаяся особенно злобной.
Я была в отчаянии и все же решила, что разумнее было бы как-то приглушить разгоравшиеся страсти.
– Послушайте, – сказала я, – мне бы хотелось, чтобы вы знали: у меня работают и черные. Их тоже хватает, а одна из них сейчас здесь, с нами.
Я показала на Аврору, высокую, стройную, светлокожую девушку, сидевшую в стороне от нашей маленькой группы. Она стала проституткой еще подростком, и ее уже много раз арестовывали. Опыт помог ей выбрать верную в таких ситуациях линию поведения: сразу же занять свободное место и вести себя как можно тише. Аврора носила светлый парик и черные очки. Воротник она подняла до подбородка и, забившись в угол, старалась как бы слиться со стеной, и теперь неловко поеживалась под цепкими взглядами двадцати пар карих глаз.