Кэтрин Мэнсфилд
Идеальная семья
В тот вечер впервые в своей жизни, проходя сквозь вращающуюся дверь и делая три широких шага в направлении к тротуару, старый мистер Нив почувствовал, что слишком стар для весны.
Весна — теплая, нетерпеливая, беспокойная — пришла, ожидая его в золотом свете, готовая на глазах у всех подбежать, обдуть его седую бороду, повиснуть сладко на его руке. А он не мог встретить ее, нет; он не мог смело встретить еще раз и шагнуть прочь, бойко как молодой человек. Он устал и, хотя позднее солнце все еще светило, было необычайно холодно, и чувство оцепенения расходилось по всему телу.
Довольно внезапно его покинула энергия, его сердце больше не выдерживало эту веселость и яркое движение; это смущало его. Он хотел остановиться, отмахнуться от этого своей палкой, и сказать «Уходите прочь!»
Внезапно потребовалось ужасное усилие, чтобы приветствовать, как обычно — слегка касаясь широкополой фетровой шляпы с помощью палки — всех людей, которых он знал, друзей, знакомых, владельцев магазина, почтальонов, водителей.
Но веселый взгляд, который сопровождался жестикуляцией, доброжелательное подмигивание, которое, казалось, говорило, «я — достойный противник и даже более для любого из вас» — с этим старый мистер Нив вообще не мог справиться. Он шел, высоко поднимая колени, как будто пробивался сквозь воздух, который почему-то стал тяжелым и плотным как вода.
Толпы людей торопились домой, звенели трамваи, гремели легкие телеги, большие великолепные такси быстро катились с тем отчаянным, демонстративным безразличием, которое каждый видел только во сне…
Это был обычный день, похожий на все другие дни в офисе. Ничего особенного не произошло. Гарольд не возвратился с обеда до четырех часов. Где он? Чем занимается? Он не собирался сообщать об этом своему отцу. Старый мистер Нив, так уж случилось, оказался в вестибюле и прощался с посетителем, когда медленно вошел Гарольд, как обычно элегантно одетый, невозмутимый, учтивый, улыбаясь своей характерной легкой полуулыбкой, которую женщины считали такой очаровательной.
Ах, Гарольд был слишком красив, слишком красив, вне всяких сомнений; это было проблемой с самого начала. Ни один мужчина не имеет права на такие глаза, такие ресницы, губы; это было сверхъестественно.
Что касается его матери, сестер и слуг, без преувеличения можно было сказать, что они сделали из него молодого бога. Они поклонялись Гарольду, они прощали ему все. А он нуждался в некотором прощении с тех пор, как ему исполнилось тринадцать лет. Гарольд украл кошелек у своей матери, взял оттуда деньги и спрятал его в спальне повара.
Старый мистер Нив резко ударил палкой о край тротуара. Но не только его семья испортила Гарольда, размышлял он, это были все. Ему приходилось только смотреть и улыбаться, а дела пошли плохо еще до него. Поэтому, возможно, не было ничего удивительного в том, что для продолжения семейной традиции Гарольда ожидал офис.
Хм, хм! Но это невозможно представить. Ни один бизнес, даже успешное, авторитетное, прибыльное предприятие не выдержит, если к нему относиться несерьезно. Человек должен вложить всю свою душу и сердце в дело, или все развалится по кусочкам на его глазах…