Алексей Лукьянов
Жесткокрылый насекомый
один
В половине второго детский голос начал звать маму.
Ребенок плакал, умолял впустить, клялся, что больше так не будет, обещал всегда слушаться, жаловался на голод и холод. Когда мольбы нон-стоп перевалили за два пополуночи, народ начал выглядывать в окна, и оказалось, что у третьего подъезда стоит мальчик, освещенный прожектором, установленным на крыше. Жильцы потихоньку закипали: какая-такая мамаша выставила дитё в шортах и футболке? Хотя для шестидесятой параллели ночи стояли удивительно теплые, но мало кто из проснувшихся хотел бы оказаться на улице в трусах и майке, особенно когда вовсю свирепствуют комары.
Жильцы начали выскакивать на балконы.
— Э, малец, ты совсем рехнулся?
— Что вы кричите, ребенок заблудился!
— Милицию надо. Пацан, ты чей?
Ребенок не отвечал. Он смотрел на балкончик третьего этажа, оттуда на него пялились три кошки.
— Он что, внук этой бабы, что ли?
— Ну вы же слышали: он маму зовет.
— Да у нее, кроме кошек да собак, дома никого не водится, даже мужика!
— Милицию, милицию надо! Эй, пацан!. .
Марину Васильевну разбудил даже не звонок в дверь, а последовавший за ним отчаянный перелай Капитоши, Чумки и Чапы, изолированных на ночь друг от друга на лоджии, балкончике и кухне. Глянув на часы — кому не спится в ночь глухую? — встала с постели и пошла к двери.
— Кто там?
— Ты что же делаешь, курва? Что мальчонка-то твой под окнами причитает, весь дом перебудил?
Голос принадлежал соседке сверху, вздорной бабе предпенсионного возраста. Марина Васильевна выждала, пока баба проорется, потом поинтересовалась:
— Вы меня ради этого подняли в третьем часу ночи?
Оказалось, что соседка за дверью не одна, вместе с ней возмутилось еще два человека:
— Ты ребенка пустишь домой, или мы милицию вызовем?
— Совсем сдурела, училка?
— Что за бред, какого ребенка? — Она распахнула дверь, нимало не заботясь тем, что дух от тридцати двух кошек и трех собак не может озонировать тесную однокомнатную квартиру.
Делегация поморщилась, но позиций не сдала.
— Чего над ребенком издеваешься, интеллигенция?
— Полную квартиру тварей всяких держишь, а сына на улицу гонишь! Не стыдно, мамаша херова?
— Вы в своем уме? — вспыхнула Марина Васильевна. — Я здесь больше десяти лет живу, давно можно было заметить, что у меня нет детей.
Все замолчали. За спиной надрывались собаки.
— В милицию бы… — растерянно предложил сосед, не без интереса разглядывая ночную рубашку хозяйки.
— Он под твоим балконом кричит, — добавила Вздорная Баба.
Марина Васильевна решила, что проще разобраться на месте, нежели вести непродуктивный спор в неглиже.
— Сейчас выйду.
Вопреки ожиданиям, соседи не спустились вниз, пока она надевала халат и куртку. Они по-прежнему торчали под дверью, что-то горячо обсуждая. Когда Марина Васильевна вышла на площадку и захлопнула дверь, возмущенная интеллигентскими замашками старуха со второго этажа предложила:
— Ты там посмотри… ну, вдруг не твой, а знакомых… чего же иначе он приперся?
— Прекратите нести чепуху! Разбудили — ведите, и нечего хвостом вилять.