Аверченко Аркадий
История - одна из тысячи
Аверченко Аркадий
История - одна из тысячи
К петербургскому гражданину свободной Советской России явился человечек из комиссариата и сказал:
- Вы - Григорий Недорезов?
- Я - Григорий Недорезов.
- Вы назначены быть на митинге завтра около цирка Модерн.
- В качестве чего?
- Что значит в качестве чего? В качестве публики.
- Слушаю-с. А когда аплодировать?
- Там впереди будет такой чернявенький, в прыщах, - как захлопает, так вы все за ним. Только всего и дела. И с тем счастливо оставаться.
- Как? Как вы сказали?!
- Я говорю "счастливо оставаться". Хе-хе.
- Хе-хе.
Оба рассмеялись друг другу в лицо скрежещущим, лязгающим смехом и, отскочив друг от друга, разошлись.
* * *
Чтоб не пропустить телеграфических знаков чернявенького с прыщами Григорий Недорезов пробрался в самые первые ряды в двух шагах от оратора и погрузился с головой в волшебный мир сладких звуков ораторского голоса.
- Товарищи! - ревел оратор, почти переламываясь пополам. - Завоеванной нами свободе грозит опасность! С одной стороны, на нас наступают польские империалисты, с другой - южная крымская белогвардейщина. Только последним гигантским усилием мы можем спасти нашу дорогую матушку-свободу, а для этого - все на красный фронт!! Правильно я говорю?
Слушатели вздохнули, переступили с ноги на ногу и кротко промолчали.
- Правильно я говорю?!
Вздох и молчание.
- Чего же вы молчите? Может, я неправильно говорю, так вы скажите... Ну? Что же? Правильно я говорю?
Пытливый взор оратора померк, нахмурился и уперся прямо в грудь Григория Недорезова, в ту грудь, откуда, по предположению оратора, должен быть исторгнут могучий вопль:
- Пр-равильно!
- Ну, что же?.
. Вы вот там... товарищ в женской безрукавке и одном башмаке! Чего же вы молчите? Я спрашиваю: правильно или неправильно?Григорий Недорезов тоскливо вздохнул и потупился.
- Вы что? Может быть, вы глухонемой?
- Нет, я ничего... Спасибо.
- Так чего же вы молчите и только рот открываете и захлопываете, как рыба, вынутая из воды?. . Вот вы нам и скажите: правильно я говорил или неправильно.
Григорий Недорезов был молчалив, как его старый башмак. Даже, пожалуй, еще молчаливее; башмак хоть разевал рот и настойчиво просил каши, сверкая белыми деревянными зубами, а рот Недорезова Григория был закрыт, как чемодан, от которого потеряли ключ.
Оратор сокрушенно покачал головой и вздохнул:
- Ну, что ж... Товарищ Упокойников! Отведите этого, который молчит, я с ним после поговорю.
- Пожалуйте!
- Куда вы меня ведете?
- Там вас какая-то барышня спрашивает. Очень хорошенькая. Ждет на углу. Пойдешь ты или приклада между лопаток захотел, сволочь!
Как и предполагал Недорезов, изящное галантное сообщение о ждущей его хорошенькой барышне оказалось сильно преувеличенным или преуменьшенным - как угодно: это было не на углу, а в совершенно закрытом помещении, и не барышня его ждала, а ему пришлось подождать.
Вместо барышни через полчаса пришел давешний оратор, сел верхом на стул, покачался перед стоящим с понуренной головой Недорезовым и сказал потягиваясь: