Инна Бачинская
Два путника в ночи
Все действующие лица и события романа вымышлены, и любое сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
© Бачинская И. Ю. , 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Пролог
…Они стояли, словно пригвожденные к полу, не в силах отвести взглядов от женской фигуры в кресле. Темно-красные тяжелые шторы были задернуты, и в комнате царил густой полумрак. Луч света, неожиданно яркий, пробивался из узкой щели между шторами и падал на сидящую в кресле за столом женщину. Резко белело ее лицо с густой синевой под глазами; на неподвижных скрюченных пальцах, лежащих на черной полированной поверхности стола, тускло сверкали кольца. Она сидела, запрокинув голову, с прямой спиной и улыбалась незваным гостям.
Через долгую минуту они поняли, что женщина за столом не улыбается. То, что они приняли за улыбку, было мучительным оскалом. Выпученные мертвые глаза смотрели поверх их голов. Толстый золотистый шелковый шнур, обвивающий ее шею, был завязан узлом вокруг высокой спинки кресла, что удерживало тело в неестественно прямом положении, не давая ему упасть. Прошла секунда, другая, третья… где-то внизу хлопнула дверь, сквознячком потянуло. Сидящая в кресле женщина вдруг подалась вперед и снова застыла…
Вычурный маятник высоких готических часов в углу комнаты с металлическим стуком скользил из стороны в сторону, и чудилось что-то пугающе извращенное в неподвижной человеческой фигуре в кресле и живом движении бездушного механизма…
Глава 1
Римма
Пусть она избегает произносить дурные слова,
глядеть со злобой, говорить, отвернувшись,
стоять на пороге и смотреть на прохожих…
Множество украшений, различные цветы,
одежда, сияющая разными красками, – таков наряд ее для любовной встречи.
Молодая и красивая женщина по имени Римма стремительно шла по улице. Она пребывала в том самом бойцовском настроении, когда удается все задуманное, даже самые рискованные и нахальные планы. То есть для исполнения этих самых рискованных и нахальных планов как раз и требуется такое настроение: глаза сверкают и губы растягиваются в торжествующей улыбке; встречные мужчины и женщины оглядываются и долго смотрят вслед, одни – с восхищением, другие – полные зависти; а в сердце гремят медные трубы – предвестники победы, и любое море по колено. Сердце бьется сильно и уверенно, походка упругая, кровь молоточком стучит в висках, выбивая маршевые ритмы: «Да-вай! Впе-ред! Раз-два! Три-четыре!»
Она стремительно, не теряя темпа, влетела в мраморный розово-бежевый вестибюль здания, где располагались с десяток отечественных и зарубежных фирм, не замедляя шага, на ходу бросила охраннику: «Толик, привет, родной!» – и улыбнулась самой ослепительной из своих улыбок.
Успешно миновав контрольно-пропускной пункт, Римма поздравила себя с удачей и, не торопясь, пошла по длинному коридору. В конце коридора она зашла в туалет, раскрыла сумочку и достала плоскую перламутровую пудреницу и губную помаду. Внимательно оглядела себя в зеркале, провела щеткой по волосам, расстегнула еще одну пуговку на блузке. Вздернула подбородок, приподняла левую бровь и слегка выпятила нижнюю губу. Потом посмотрела на часы – без трех одиннадцать. Подруга Глория, клерк в «Мадам де ЛаРош», говорила, что утреннее совещание заканчивается в десять сорок пять. Пора!