Опубликовано в журнале: «Дружба Народов» 2016, №4 - №5
Виктория Лебедева Без труб и барабанов
Роман. Журнальный вариант.
Начинающий писатель не может придумать название для романа и приходит к опытному за советом.
— В романе трубы есть? — спрашивает опытный писатель.
— Нет.
— А барабаны?
— Тоже нет.
— Чего проще. Назови «Без труб и барабанов».
Телефон звонил и звонил. Звук был тихий, почти невесомый. Он ввинтился в сон и стал разрушать его изнутри, заражая тревогой и неуютом. Рука затекла, болели суставы. И опять напала невралгия, будь неладна, так что не повернуть головы. «Старость не радость», — подумала Ольга. Подумала весело, без отчаяния. Не разлепляя глаз, нашарила на тумбочке мобильник. Наощупь нажала кнопку, поднесла к уху и только сейчас поняла, что звонок идет с первого этажа. Звук оборвался.
В окна проливалось яркое весеннее солнце, подсвечивая листья бегонии на подоконнике. Ольга опять зажмурилась и попыталась лечь поудобнее — так, чтобы не обеспокоить больную шею.
Не тут-то было. Где-то внизу зазвонило с новой силой.— Мартин! — громко позвала Ольга. — Мартин!
Никто не ответил.
Ольга накинула халат. Сунула ноги в тапочки. Телефон внизу снова замолчал, но ложиться уже не было смысла. Надо было разогнуться — вот так, потихонечку, помассировать спину непослушными руками, немножко расправить плечи и попытаться повернуть голову. Ольга сделала несколько наклонов вперед и вбок. Между лопатками ощутимо хрустнуло, и боль в шее отпустила. Так-то лучше!
Снизу снова послышался назойливый звук. Ну что ты будешь делать!
На городской телефон никто не звонил уже лет сто. И помимо воли Ольга начала беспокоиться. От свербящего звука дом казался пустым и гулким. Даже кошки запропастились куда-то. И где, интересно, Мартин?
Одиночество накатило, еще более жестокое от теплого солнца, бьющего в окна, от молчаливого порядка, в котором находились все предметы в доме. Телефон звонил и звонил, и чем ближе подходила Ольга, тем надсаднее был звук, как будто звенело внутри головы, а не снаружи.
— Мартин! — позвала она, заглядывая в спальню мужа.
Кровать была аккуратно заправлена. На тумбочке двумя ровными стопками лежали журналы — отдельно автомобильные, отдельно научные. Между ними помещался кожаный очешник — и можно было не сомневаться, что очки находятся именно внутри, а не валяются где-нибудь в доме.
Ольга прикрыла дверь и стала медленно спускаться, вцепившись в перила, — лестница была крутовата. Раньше она не замечала этого и легко порхала вверх-вниз, а теперь вот хватается что есть силы, словно находится не дома, а на корабельном трапе в открытом море. Ольга не помнила, когда это началось. Года полтора назад, может быть, два. В первый раз списала на давление, на усталость, потом привыкла. Стала даже шутить, командуя неловким ногам: «Левой-правой, левой-правой!» — Мартин никогда не одобрял этих шуточек. Но сейчас она просто шла вниз, и оттого, что торопилась на звук, еще острее ощущала, как медленно движется.