На Дальнем Востоке (письма японского миссионера)
издание второе
Предисловие
В 1890-м году, только что кончивши курс в Духовной Петербургской Академии, я получил назначение в Японскую Духовную Миссию. Понятно, с какими чувствами проводил мое последнее лето в России. Япония, или собственно великая личность ее просветителя, преосв. Николая, не выходила из головы. Сколько дум передумали мы с о. А. (нас назначили двоих). Помню, японский перевод октоиха был первой книгой, как бы первым залогом, связавшим нас с этой дотоле неведомой страной. Вот те таинственные иероглифы, которые придется знать, по которым придется и самому учиться, и других учить Христовой жизни. Неисправнейший во всех отношениях лексикон Гошкевича, неудобная для изучения грамматика японского языка Смирнова, американское издание Нового Завета на японском языке – сколько раз держали мы их в руках и перелистывали. Но покуда все было тайной молчащей и привлекающей своей неизвестностью. Целых два месяца оставаясь до отъезда: о. А.
должен был ехать 15, а я 20-го августа на пароходах Добровольного Флота. Тянула к себе и неведомая дотоле «заграница» и море, которого я так и не собрался посмотреть, проживши четыре года в Петербурге. Рисовались в воображении и чудные страны по пути в Японию: Индия, Китай и пр. Наконец, думам пришел конец: наступила действительность.Конечно, многое в письмах нужно было бы поправить, некоторый сведения вышли бы иначе, если бы я их записал, напр. , теперь, некоторые, может быть, и совсем были бы исключены. Но, следуя советам, печатаю почти так, как я тогда писал, чтобы сохранить свежесть впечатления. Конечно, впечатления эти, по выходе из-за скамьи прямо за границу, на море и пр. , оказались, может быть, живее, чем бы следовало, во многом я и прямо, может быть, тогда ошибался. Но думаю, что читатель простит мне эти невольные увлечения и промахи: впечатления были все-таки, от жизни, не выдуманы, по ним, все-таки, можно составить себе хотя некоторое представление о тех странах, которые описываются. Многое, кроме того, и поправляется потом, в дальнейших письмах, по мере того, как я сам знакомился с тамошней жизнью.