ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Придя домой на обед и едва заглянув в комнаты, Александр Николаевич догадался, что происходит необычное. Все в квартире сдвинулось, сорвалось со своих мест: стулья вверх ножками громоздились на голом столе; кровати стояли с обнаженными полосатыми матрацами; зеркало на стене, замазанное зубным порошком, как бы закрылось бельмом, а окна без занавесок и гардин казались лупоглазыми. Полы вдруг сделались грязными, а воздух тяжелым и сырым. Из ванной тянуло острым и неприятным запахом большой стирки.
— По какому случаю аврал? — громко спросил Александр Николаевич, раздеваясь.
Из кухни вышла Варвара Константиновна и подала ему телеграмму.
— Митя приезжает!
Телеграмма была не из Славянского Порта, где служил старший сын Поройковых Дмитрий, а уже из Москвы, значит, ждать его надо сегодня вечером.
— Вон, оказывается, что… Давай-ка обедать. — Александр Николаевич вошел в большую комнату.
Варвара Константиновна следом принесла и поставила на свободном углу стола сковородку с жареной картошкой и соленые помидоры в алюминиевой миске.
— И чего затеяли. Подумаешь, какой парад. Марина, небось, после ночной смены не выспалась. И сама от такой работы разболеешься, — не удержался от выговора старик, но Варвара Константиновна уже вышла из комнаты.
Телеграмма всколыхнула давние и как будто пережитые обиды. Приезжал последний раз Дмитрий с женой Зинаидой Федоровной и дочкой Лидочкой почти два года назад.
Погостили они всего неделю, а когда уехали, показалось, будто с квартиры отбыли чванливые и капризные жильцы. Письмами сын тоже не баловал своих стариков. И вдруг неожиданная депеша. Почему он не подал телеграмму с места службы? Недосуг было? А может, он назначен в другое место и, проезжая столицу, решил сделать крюк и навестить родителей? Один едет или с женой и дочерью?Александр Николаевич поел без аппетита. Выходя из квартиры, он заметил, как в кухне Варвара Константиновна и невестка Марина снимали с газовой плиты четырехведерный бельевой бак. «Эх, побывала бы ты, мать, у них в гостях, — подумал он. — Там бы для тебя простыни накрахмалили…» Вспомнилось совсем стыдное.
…Это было за год до войны. Дмитрий, уже женатый, учился в Ленинграде на курсах усовершенствования командного состава. Тогда семья Поройковых жила в Москве — до Ленинграда рукой подать, а в Ленинграде Александр Николаевич с самой революции не бывал. И почему было не съездить к молодым?
Сын и сноха встретили Александра Николаевича без ласки. На ночь Зинаида постелила свекру на полу — и это бы еще ладно, но как постелила! Бросила старую Митькину шинель и накрыла ее газетами. А могла бы снять тюфячок с кровати с пружинным матрацем, и будто уж лишней-то пары простыней у нее не было! Укрывался Александр Николаевич своим пальто. Вот так-то он и познакомился со снохой.
На следующий день вместе с Дмитрием он вышел из дома, у подъезда курсов попрощался, поблагодарил за встречу и пошел к трамваю. А Дмитрий даже не остановил его; потом в коротком письме он стыдливо подивился на отца, что тот из-за какого-то непонятного каприза не остался погостить.