Читать онлайн «Танцы. До. Упаду. В ритме танго и румбы»

Автор Иоанна Фабицкая

Иоанна Фабицкая

Танцы. До. Упаду

Истерический любовный роман

Посвящается моей маме и Уле К.  — девушкам в золотых лосинах

1

— Аллах акбар! Аллах акбар! — в исступлении кричал молодой араб, минутой раньше схваченный службой безопасности. Он дергался как бесноватый, но его лицо светилось блаженным счастьем. Отупевшие от жары сотрудники британской службы безопасности, катая во рту резинку, с флегматичным педантизмом объясняли ему, что они в последний раз повелись на его угрозы и пусть не рассчитывает на очередное задержание. Этот «террорист» оказался их давнишним знакомым, он был неисправимым комедиантом, склонным к самолюбованию.

Разоблаченный араб поднялся с пола и поплелся к барной стойке за кока-колой, повторяя, как мантру:

— Аллах акбар!

Ядя с сожалением подумала, что ее Бог ничуть не был «акбар», если бросил ее в самом эпицентре этой жуткой ловушки, какой является бастующий аэропорт.

Раздирающий череп гул все нарастал. Разношерстная толпа сетовала на всех языках мира, а некоторые впавшие в истерику индивидуумы сновали взад-вперед, словно на главной улице Нью-Дели. Недоставало только прокаженных с внезапно отваливающимися сгнившими конечностями и в придачу к ним роняющих лепешки священных коров во всем их индуистском величии. Окажись здесь какой-нибудь буддийский монастырь, Ядя, недолго думая, оставила бы свой развороченный чемодан (в котором как на грех сломалась молния), зловеще маячащее на горизонте жалкое будущее, а также собственного сладкого, хотя и настырного ребенка. Но монахи, увы, были далеко, нирвана еще дальше. А в непосредственной близости от нее — семья вспотевших немцев, нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу. Младший из них с грацией быка топтал своими копытами последние два бублика, купленные на дорогу предусмотрительным сынишкой Яди — Густавом.

«Ну да, сейчас у меня еще и климакс непременно начнется», — подумала она и упала на картонные коробки, тщательно обмотанные скотчем, с надписью «Симпозиум любителей оригами».

Шел седьмой час забастовки грузчиков на терминале дешевых авиалиний Sky Fly в предместьях Лондона. Аромат восточных благовоний, смешанный с запахом пряностей и потихоньку протухающих в багаже колбас, перебивался вонью пропотевших тел.

Все пахли одинаково сильно и неприятно. Пассажиров после фазы крайнего возбуждения опутала паутина беспомощной подавленности и апатии. Надо было экономить силы. Кто знает, сколько это еще продлится? Что касается Яди, то ей было все равно. Она как раз дошла до той точки, переступив которую тебя перестает что-либо удивлять. К примеру, смотришь спокойно по телевизору репортаж о некой кровавой бойне, а потом узнаёшь своих соседей по дому и их родственников, рыдающих в камеру: «О-о-ох, это ужасно… Трудно поверить, что она способна устроить такую зверскую расправу. Всегда была такой слабой женщиной, хорошей матерью и образцовой разведенной женой…»

Честно говоря, Ядя никогда не была хорошей матерью, и уж точно не такой, какая удовлетворила бы общество, жаждущее слез, пота и крови на тяжелой, как артиллерия, материнской службе. Лучшей матерью самому себе был, в общем-то, ее сынишка — развитый не по годам восьмилетний мальчуган: предусмотрительный и обязательный, предприимчивый и педантичный — словом, полная противоположность своей неврастеничной и расхлябанной родительнице, жизнь у которой вечно не ладилась, то и дело, повергая Ядю в черную бездну отчаяния. К сожалению, Густав, рано повзрослевший ребенок, был лишен свойственной детям его возраста беспечности и жизнерадостности. Мальчика постоянно мучили экзистенциальные сомнения, ему было свойственно огорчаться преждевременно, и он отлично знал наперед, какие несчастья и катаклизмы могут внезапно свалиться на их семью, состоящую из двух человек. Желая упредить судьбу и перехитрить злой рок, он всегда был собран и бдителен и ко всему относился до смерти серьезно. Из-за этих качеств, в кругу близких и дальних знакомых Густав считался типом исключительным — тяжелым и сложным. Любое проявление мелочной покровительственной опеки, с которой взрослые обычно относятся к детям, он тотчас изобличал и отвергал с присущей ему проницательностью и горьким знанием человеческой натуры. Все это, вкупе с жизненной безалаберностью Яди, привело к тому, что в списке «Друзья семьи» фигурировали полтора, ну, в лучшем случае, два человека. На данный момент их число приближалось к нулю, хотя еще день назад была надежда, что Ядя наконец-то будет засыпать, положив голову на сильное самцовое плечо, а у Густава появится мужской образец для подражания, и их состоящая из двух человек семья ощутит постоянный приток тестостерона.