Кто там стучится в дверь?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЫН И «ПЛЕМЯННИК»
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ДЕРЕВНЯ СВЯТОЙ ТЕРЕЗЫ
Начальник продотдела Бакинской коммуны Велиев поднялся навстречу Песковскому и, как истый кавказец, понимающий, что не всегда и не все можно выразить одними только словами, распахнул руки, сграбастал гостя, слегка приподнял его и поцеловал.
— Арсений Павлович! Рад, очень рад. Дай обниму. Выглядишь ты молодец молодцом! Напомни только, где виделись последний раз?
— Последний раз? В тюрьме, на Баилове, во время прогулок.
— Слушай, прекрасная память, да? Постой, постой, тебя, если не ошибаюсь, за агитацию на флотилии и судили позже, да? Между прочим, не вспомнишь, что с моим соседом по камере Паулем Карловичем стало? Ну, с тем телеграфистом, который в Терезендорфе в четырнадцатом турецкого шпиона скрывал. Что ему дали?
— Не то три, не то пять лет. Сколько помню его, все божился, что не виноват...
— Удивляешься, должно быть, что это Велиев не расспрашивает о тебе самом — немца какого-то вспомнил первым делом. О твоем житье-бытье знаю. А вот о телеграфисте не зря заговорил. Между прочим, свойским оказался человеком. Приглашал в гости после войны. Говорил, что у них там не колония, а земной рай. Все чаще думаю об этом Терезендорфе. Потому-то и вызвал тебя. Хотя и повидаться с тобой хотелось тоже.
Но понимаешь сам, время для приятных бесед сейчас не самое подходящее. Прямо скажу: нужен ты нам как сотрудник продовольственного отдела. Докладывали о твоих рапортах, о том, что на боевую работу просишься. Вот и хочу предложить тебе самую настоящую боевую революционную работу.— Товарищ начпрод, раз уж вы начали об этом, разрешите слово молвить. Я же полвойны провоевал и дело воинское знаю, неужели все это без пользы в песок уйти должно? Ведь в продовольственных-то делах не слишком разбираюсь, а точнее сказать, всю эту науку с азов постигать придется. Да и потом не но нутру мне она. Дайте дело, какое поближе к фронтовой специальности. Я же офицер-артиллерист, мог бы быть полезен в революционных частях. В обучении, в подготовке молодых красных командиров. Вы лучше меня понимаете, что нашу коммуну не оставят, не дадут тихой жизни.
— Все прекрасно понимаю, дорогой. — Велиев сделал шаг к Песковскому, положил руку на плечо; прикоснувшись к холодной кожанке, зябко повел плечами, подошел к тип-топу, прибавил огня. — Противная зима, кончалась бы скорей, да? Так вот, мой дорогой. Нам в продотделе опытные революционные кадры сейчас не меньше, слышишь, не меньше, чем в армии, нужны. В городе запасов на две, от силы на три недели. А чтобы в нас не только сердцем поверили, для этого, сам знаешь...