Гарий Леонтьевич Немченко
История Кольки Богатырева и всех его приятелей, рассказанная так, как это было на самом деле
Глава первая, которая сразу вводит читателя в курс дела и рассказывает о том, как Колька Богатырев стал министром геологии и охраны недр станицы Отрадной
В полдень по улице Щорса шел человек. Шел себе, как все люди.
Но зато как он был одет!
На голове у него пробковый шлем — точь-в-точь такой, в каких ходят только в тропических странах и, уж конечно, не по улице Щорса. У человека — громадные очки с зеркальными стеклами и яркая ковбойка. Обут он, несмотря на жару, в грубые сапоги со странными ремешками на голенищах.
Ну разве часто на тихой улице, которую объезжают даже грузовики, увидишь такого необыкновенного человека!
— Иностранец! — таинственно шептал Вовка Писарь. — Американский какой-нибудь — вот!
И никто не мог ему возразить.
Шурка Меринок, которому вчера удалось прошмыгнуть на взрослый сеанс, уверял, что человек в пробковом шлеме — охотник за каучуком. Но никто, кроме Шурки, не видел картины про охотников за каучуком, и все сошлись на том, что это, конечно, иностранец и никакой не охотник.
Мальчишки уже решили идти за иностранцем хоть на край света, лишь бы выяснить, кто он, но тут случилось неожиданное.
Человек в пробковом шлеме остановился возле дома Кольки Богатырева, взглянул на кругляшок номера под крышей и решительно толкнул калитку.
Переглянувшись, мальчишки бросились к Колькиному плетню и приникли к щелкам.
Незнакомец подошел к крайнему окошку и легонько постучал по стеклу.
На стук вышла Колькина бабушка — Сергеевна, и тут ребята удивились еще больше, потому что иностранец на самом чистом русском языке приветливо сказал:
— Добрый день. Здесь живет Николай Богатырев?. .
Сергеевна вытирала фартуком руки и исподволь осматривала наряд неожиданного гостя. Она, кажется, ничуть не удивилась, только спросила подозрительно:
— Не из пожарной команды, часом?. .
Человек засмеялся и снял очки.
— Нет, — сказал он, — не из пожарной… Просто мне надо увидеть вашего Николая…
Сергеевна покачала головой и кликнула Кольку.
Он выскочил из-за сарая с самодельной саблей в руках, увидел человека в пробковом шлеме и остановился вдруг, как будто ему внезапно сказали «замри». Потом спрятал за спину саблю и нерешительно проговорил:
— Чего, бабушка?
— Меня еще спрашивает! — удивилась Сергеевна. И вздохнула. — Опять небось…
Но она не успела договорить, потому что человек в шлеме громко сказал Кольке:
— Мне очень нравятся белые скакуны… Можете продать мне одного?. .
И тут же из-за плетня, где стояли мальчишки, раздался радостный голос Писаренка:
— Можем… скакуна!. .
— Ты-то чего плетешь? Откуда знаешь? — сердито сказала Сергеевна, когда Володька вбежал во двор. — Нету у нас никаких скакунов.
Зато на лице у Кольки появилась вдруг широченная улыбка.
— Отдам скакуна задаром!. .
Он бросился в дом.
Сергеевна растерянно всплеснула руками. Мальчишки поднялись из-за плетня и во все глаза смотрели на незнакомца.
Странные вещи творились сегодня на улице Щорса!
С утра пекло солнце, в пыльных ямках под плетнями копошились растрепанные куры, из подворотни в подворотню, высунув языки, пробегали сонные собаки. И все пацаны с самого утра помирали от скуки, потому что после неудачного запуска своей десятиступенчатой ракеты Колька надулся на весь белый свет. Он теперь никого не замечал и целыми днями пропадал у себя во дворе.