Ясунари Кавабата
Аригато
Осень в горах стояла в этом году чудесная, и хурма уродилась на славу.
Небольшая гавань у южной оконечности полуострова. Со второго этажа автобусной станции, рядом с которой примостилась лавчонка с дешевыми сластями, спускается шофер в желтом кителе с фиолетовым воротом. Снаружи стоит большой красный рейсовый автобус с фиолетовым флажком на радиаторе.
Переминаясь с ноги на ногу и держа в руке тощий пакетик – наверное, с какими-нибудь дешевыми карамельками, – возле станции стоит пожилая женщина. Рядом – молоденькая девушка.
Взглянув на аккуратно зашнурованные башмаки шофера и подняв затем лицо, женщина сказала:
– Значит, нынче ваша очередь вести машину, Аригато-сан? (Неизменно вежливый шофер по всякому поводу говорил «спасибо», и потому в округе его ласково прозвали Аригато-сан, то есть Господин Спасибо. ) Это добрая примета. Раз вы нас повезете, может, и моей девчонке улыбнется счастье.
Шофер смотрел на девушку и молчал.
– Больше откладывать нельзя, – продолжала женщина. – Эдак ведь может без конца тянуться. К тому же скоро зима. А в холода жалко мне ее везти в такую даль. Раз все равно надо, так уж лучше, покуда стоит погода. Вот я и решила ехать сегодня.
Шофер молча кивнул и твердым солдатским шагом направился к автобусу.
– Садитесь, тетушка, на передние места. Здесь не так трясет, путь ведь не близкий.
Женщина ехала продавать дочь в публичный дом, находившийся в городке, который стоял в шестидесяти километрах отсюда и был связан железной дорогой с другими городами.
Горная дорога была тряская. Девушка сидела сразу за спиной шофера и видела одни лишь его освещенные послеполуденным солнцем прямые, широкие плечи, накренявшиеся то вправо, то влево на крутых поворотах.
Его обтянутая желтым кителем спина казалась ей широкой, как мир. И казалось ей, что это он своими плечами раздвигает горы, высившиеся по обе стороны петлявшей дороги.Им предстояло проехать через два высоких горных перевала. Автобус нагнал повозку. Кучер тотчас свернул к обочине.
– Аригато! – звонким, чистым голосом поблагодарил шофер, кивнув, точно дятел, головой.
Впереди показалась подвода с бревнами. Она тоже отъехала к краю дороги.
– Аригато! – снова прокричал шофер, поравнявшись с возчиком.
Затем посторонилась большая грузовая тележка с кладью.
– Аригато!
Потом рикша.
– Аригато!
Потом всадник.
– Аригато!
Если бы ему за пятнадцать минут пути попалось тридцать повозок, он бы и тридцать раз произнес свое «спасибо». Доведись ему проехать четыреста километров, он бы и тогда не нарушил этого правила вежливости. Оно было для него столь же простым и безыскусственным, как естественна прямизна ствола криптомерии.
Прошло уже более трех часов, как они выехали из гавани. Шофер зажег фары. Каждый раз, когда навстречу попадались телега или всадник, он тотчас гасил огни, кланялся и говорил: «Спасибо».
Возчики, кучера и всадники на всей шестидесятикилометровой трассе считали его лучшим и самым вежливым шофером.
Когда мать с дочерью вечером вылезли из автобуса на площади, где была автобусная станция, девушку всю трясло, ноги у нее подкашивались, голова кружилась.