Маргарет Мадзантини
Утреннее море
Тебе и дхаки в маленькой машине
Фарид и газель
Фарид никогда не видел моря и никогда не входил в него.
Зато он представлял себе море, не раз и не два. Испещренное звездами, как одеяние паши. Синее, как синяя стена мертвого города.
Он искал раковины, похороненные здесь миллионы лет назад, когда море пришло в пустыню. Он пытался ловить рыб-ящериц, плававших в песке. Он видел соленое озеро, и горькое озеро, и серебристых верблюдов, что двигались, как потрепанные пиратские корабли. Он живет в одном из последних оазисов Сахары.
Его предки были из племени бедуинов-кочевников. Останавливаясь в
С этой мыслью они двигались вперед.
Зимой северный ветер, пересекая каменистый океан, иссушал шерстяные балахоны, прикрывавшие их тела; кожа натягивалась на обескровленные костлявые тела, как козлиная шкура на барабан.
Древнее колдовство пропитывало воздух. Кромки песчаных холмов были настоящими лезвиями: дотронуться до пустыни означало пораниться.Стариков хоронили там, где они умирали. Оставляли среди безмолвия пустыни. И группа бедуинов – бело-синяя бахрома – вновь пускалась в путь.
Весной появлялись новые барханы, бледно-розового цвета. Девственные пески.
Шум раскаленного сирокко смешивался с хриплым воем шакала. Небольшие порывы ветра – ни дать ни взять странствующие духи – взметали песок там и сям. Затем налетали настоящие шквалы, острые, как сабля. Ожившее войско. В один миг пустыня поднималась и пожирала небо. Больше не было границ между тем и этим миром. Бедуины склонялись перед серой бурей и укрывались за верблюдами, вставшими на колени, словно над животными тяготел давний приговор.
Затем они остановились. Возвели стену из глины, огородили пастбище. На песке виднелись колеи от колес.
Порой приходили караваны. Оказалось, бедуины расположились там, где проходила торговая дорога из глубинных областей Черной Африки к морю. Купцы везли слоновую кость, камедь, людей, чтобы продавать их в рабство в портах Киренаики и Триполитании.