Читать онлайн «Книга потерянных вещей. Книга 1»

Джон Коннолли

Книга потерянных вещей. Книга 1

Эта книга посвящается взрослой Дженнифер Ридьярд, а также Камерону Ридьярду и Алистеру Ридьярду, которые слишком скоро тоже станут взрослыми. Ведь в каждом взрослом живет ребенок, а каждый ребенок – будущий взрослый.

В сказках, которые мне рассказывали в детстве, живет более глубокий смысл, чем в правде, которую преподает жизнь.

Фридрих Шиллер (1759–1805)

Все, что ты способен вообразить, – реально. Пабло Пикассо (1881–1973)

Жил-был – ведь именно так положено начинать любую историю – один мальчик, который потерял свою маму. На самом деле он очень долго ее терял. Ее убивала ползучая, трусливая болезнь – недуг, разъедающий изнутри, медленно поглощающий внутренний свет, поэтому с каждым днем мамины глаза становились чуть-чуть тусклее, а кожа – немного бледнее.

И по мере того как мама исчезала, мальчик все сильнее боялся потерять ее. Он хотел, чтобы она осталась. У него не было ни братьев, ни сестер, и хотя он любил своего отца, по справедливости надо сказать, что мать он любил больше. Он и подумать боялся, что можно жить без нее.

Мальчик – его звали Дэвид – делал все возможное, чтобы мама осталась жить. Он молился. Он старался быть хорошим, чтобы она не пострадала за его ошибки. Он ходил по дому как можно тише и не кричал, когда играл в солдатики. Он придумал себе повседневные ритуалы и старался точно выполнять их, потому что в глубине души верил: судьба мамы связана с его поступками. Проснувшись, он вставал с левой ноги.

Он считал до двадцати, когда чистил зубы, и заканчивал, только досчитав до конца. Он дотрагивался до ручек дверей и кранов в ванной определенное количество раз. Нечетные числа были плохие, а четные – хорошие, причем лучше всего два, четыре и восемь. А вот шесть он не любил, потому что шесть – это дважды три, а три – вторая часть тринадцати, а тринадцать уж всяко плохое число.

Если он ударялся обо что-нибудь головой, то обязательно делал это и во второй раз, чтобы число ударов стало четным. Иногда он повторял это снова и снова, потому что голова как-то не так отскакивала от стены или волосы скользили по ней, хотя он этого не хотел, и счет сбивался. В конце концов он набивал себе шишку, а голова болела и кружилась. Целый год (в тот год маме стало совсем плохо) он каждое утро относил из спальни на кухню, а перед сном приносил обратно маленькую книжку избранных сказок братьев Гримм и старый потрепанный журнал комиксов. Книжку надо было положить точно посередине журнала, потом оба предмета совместить с краем коврика на полу спальни, если дело было вечером, а утром – оставить на сиденье его любимой кухонной табуретки. Таким образом Дэвид вносил собственную лепту в мамино выживание.

Каждый день после школы он садился у ее кровати и беседовал с ней, если у нее хватало сил. Или просто смотрел, как она спит, считая каждый ее тяжелый хриплый вдох, и мечтал, чтобы она осталась с ним. Часто он приносил с собой книжку, и, если мама не спала и у нее не слишком болела голова, она просила почитать ей. У нее были и свои книги – любовные романы и детективы в черных переплетах, напечатанные крохотными буковками, – но она предпочитала слушать, как Дэвид читает ей стародавние истории: легенды и мифы, волшебные сказки, рассказы о замках и приключениях, о страшных говорящих зверях. Дэвид соглашался, хотя в свои двенадцать лет он вырос из детских книг, но по-прежнему любил их, а главное – мама с удовольствием слушала эти истории.