Михаил Делягин
Россия для россиян
Предисловие
Обретение идентичности
Наиболее остро осознаваемая и, соответственно, наиболее остро стоящая проблема сегодняшней России — национальная.
Как экономист я признаю это вынужденно, с величайшей горечью.
В стране, в которой подавляющая масса населения бедна, которая практически не развивается, хотя государство и крупный бизнес угрожающе набухают нефтедолларами в то время, когда недостаточность инфраструктуры становится проблемой уже не только для прогресса, но и для повседневного нормального существования, в стране, в которой последовательно и со вкусом уничтожаются социальная сфера, а также здравоохранение и образование, чудом сохранившиеся в кошмаре 90-х годов, в стране, задыхающейся под спудом тотальной коррупции, переходящей в силовой рэкет, — в нашей стране главной проблемой стала не социально-экономическая.
Российское общество предельно атомизировано, социальная ткань практически разрушена, и единственная тема, которая помимо всех Кондопог, Ставрополей и издевательских судилищ над российскими офицерами заставляет 80 % населения страны реагировать активно, одинаково и предсказуемо, — это национальная тема.
Это позволяет судить о том, до какой степени разложения дошло российское «государство», — теперь его действительно надо писать в кавычках — и до какой степени оно допустило обострение «дружбы народов».
Не просто безусловной заслугой, но и главным достижением первого срока Путина стало осознание самостоятельности и самоценности России. Воспринимаемая ранее как случайный обломок некогда великого и могучего Советского Союза, брошенный роком в кромешные водовороты истории, Россия именно при Путине и во многом благодаря ему осознала нормальность своей отдельности, отделенности от других клочков СССР. Именно в первый срок Путина, во многом в результате второй чеченской войны наша Родина обрела собственную гордость и представление о собственном национальном (то есть общественном) достоинстве.
Российский патриотизм оформился и стал доминировать в общественном сознании после дефолта 1998 года, и Путин сумел опереться на него и использовать его, «поймав волну» народных чаяний и став их сколь угодно непривлекательным, но внятным и последовательным выразителем. Тем самым он укрепил и узаконил российский патриотизм, сделав его из враждебного государству недоразумения повседневной нормой жизни.
Однако этот патриотизм был преимущественно негати— вистским, не только рожденным, но и выражающим себя в противостоянии, в «отстраивании» от окружающего мира. Недаром наиболее удачные (а точнее, первые и последние в нашей стране удачные) выражения национальной идеи Путиным — «мочить в сортире!» и «кто нас обидел, три дня не проживет» — носили негативный, а не позитивный характер, выражали не наши содержательные ценности, а наше отличие от наших конкурентов как ценность.
Логичным было бы ожидать, что второй срок путинского президентства станет временем артикулирования и закрепления в общественном сознании наиболее важной, позитивной части национальной идеи и, таким образом, временем складывания национального мифа. Это исключительно важно, так как именно такой миф— концентрированное выражение достоинств и преимуществ страны — делает ее привлекательной для той или иной части человечества и не только объясняет, но во многом и обусловливает ее роль в общем развитии мира.