Ирина Ростовцева
Я вернулась
Машу разбудил запах хризантем. Запах детства, забытого прошлого, хранимого в тяжёлом красном фотоальбоме. Цветов в комнате не было. Это город прорвался через плотные занавески. Не удержался, решил поздороваться первым. Город, в который она мечтала вернуться многие годы, и в который не вернулась бы никогда, если не печальные обстоятельства её жизни.
Позавтракав сваренной хозяйкой комнаты кашей, Маша переоделась, пересчитала оставшиеся после похорон деньги, взяла с собой немного и вышла на улицу.
Курортный город за прошедшие тридцать лет преобразился, но по-прежнему оставался уютным и тихим, укрытым от ветров высокими горами. Изменились и люди – одели яркие одежды, взяли в руки телефоны, стали громче разговаривать и меньше смеяться.
Когда-то давно её, тяжело больную малышку, привезли сюда, в санаторий всесоюзного значения, и она плохо помнила его, только то, что осталось на групповых фотографиях. Немного помнила запах хризантем, вкус горячей минеральной воды и каскадную лестницу, из которой видела два верхних пролёта – дальше детей никогда не водили. Цветами пахло в павильоне, куда их малышовую группу пускали погреться в ожидании автобуса и искать его не было никакого смысла, поэтому, прогулку воспоминаний Маша начала с каскадной лестницы.
В неполные 36 лет, потеряв родителей в аварии, Маша ощутила себя ничьим ребёнком. Тоска по умершим вылилась в тоску по себе ребёнку, по счастью, беззаботности, по ушедшему и прошедшему зря времени. Маша выпросила на работе отпуск и на скромные родительские сбережения купила билет, сняла комнату и прилетела в город детства. Решить её материальные проблемы эти деньги всё равно не могли, а прийти в себя, смирится с потерей Маша хотела только здесь.
Она бесчисленное количество раз ходила, поднимаясь и спускаясь по лестнице, разглядывая и запоминая каждую деталь скульптур. Вечером, переполненная впечатлениями, которые на время отодвинули боль, расплетая косу, Маша едва заметила, что та стала намного длиннее, чем утром. Спокойная, засыпающая без слёз, она решила, что её мерещится и отодвинула это на задворки сознания.
Утром, убирая постель, Маша обнаружила под подушкой маленький бумажный свёрточек. В нем лежало пять самых простых печенек с узорами по краям. Такие в детстве клала мама и называла «подарки зайчика».
«Хозяйка что ли чудит?» – удивлялась Маша, заплетая косу, которая оказалась ещё длиннее, чем вчера и доходила уже до пояса. Когда маленькая Маша жила в санатории, из-за мягкой воды, волосы у неё тоже сильно выросли и окрепли, но не так быстро.
«Что это вообще?» – Маша не успела разглядеть себя в старом трельяже как в комнату без стука протопала хозяйка.
– Куда сегодня пойдёшь? – Тамара Васильевна грохнулась в мягкий диван.
– На гору, на старый источник, – Маша смутно помнила экскурсию, самым ярким впечатлением которой была мышь, защищенная витой чугунной решеткой, и поэтому свободно разгуливающая перед детьми.
– А то сходила бы Михаила Исааковича навестить.
– Вы его знаете? – пусть город маленький, но Маша представить не могла, что квартирная хозяйка знакома с врачом, вытащившим её с того света.