Михаил Квадратов
Восьмистрочники
© М. Квадратов, текст, 2021
© М. Кудрявцев, дизайн обложки, 2021
© Формаслов, 2021
Восьмёрка коварна, смотришь,
стоит снеговиком, и это
просто цифра восемь, а вот
уже устала и прилегла на бок,
или уронили шкодные дети, и
теперь она бесконечность.
Братья СуматранскиеБАРБУС 1
2002–2012
розмари
нам лежать в остывшем персеполена несуществующей травебез сюжета без вины и боливечером в четыре в головелопнет электрическая ниткаподрожит немного и внутризадохнётся пленная улиткастарая улитка розмари «Писатель, ровно обстрогав…»
Писатель, ровно обстрогав,волшебный карандаш слюнит. Рисует дом. Описывает быт. Придумывает нож. Придумывает шкаф —распахивает дверцу верною рукой —и персонаж, неведомо какой,его оттуда ножиком разит. Всё кончено. «действительности не было и нет…»
действительности не было и нетследи число пророчеств и приметкогда отыщутся тринадцать с половинойпридёт повестка почтой муравьинойзаставят сторожить секретный садгде яблоки латиницей горчатсчастливая судьба – трещотка и двустволкаи ереси классического толка Перекрёсток
В особый час, в особом местеУгрюмый церемониймейстерБредёт в извёстке и тоске,Рисует крестик на песке —И на условном перекрёсткеКипит в таинственном напёрсткеГустой растительный настой. Меня здесь нет. И ты не стой. Осень
Погляди – почти не плачутВосемь маленьких собачек,Просят старенького бога —Посмотрите за дорогой —Ждут гонца от АнтиохаИли, может, ждут не очень —Просто скоро будет осень. Просто плохо.
«гудят рассветы над золой…»
гудят рассветы над золойтам поварёнок удалойгоняет несъедобных тварейа остальных берёт и варити из обглодышей несложныхмеланхолический художникдругих ваяет много летно не угадывает цвет «кому тут нянчиться с тобою…»
кому тут нянчиться с тобоюздесь небо борется с землёюи посредине всей фигнипохрустывают дни твоитак фэзэушник недалёкойсреди нелепого урокатихонько в маленьких тискахсжимает майского жука «Дом пропал, закончен карнавал…»
Дом пропал, закончен карнавал,Дымно, разноцветный воздух вышел. Мумии чужие сушатся на крыше —Ране ангел летний ночевал. Ах, зачем терпеть неблагодать —Мы бы этот дом давно продали,Да у нас Орфей сидит в подвалеИ никак не хочет вылезать. Маша
Маша, Маша, мать твою,Не пускала б болееПароходик по ручьюЧёрной меланхолии. Там на палубе обед,С кренделями полочка,Мой лирический портрет,А во лбу иголочка. ёгурт
визгливый ёгурт-самоедстоял у нашего порогаиных теперь в помине нетиные вписаны у богано их не помнят их немногомужайтесь барышня обеднепроходимая дорогапустое дао розовый билет Ничей
Какая разница – ничей:ничей – ни чёрного, ни белого;набор случайных мелочейнестоящих – какое дело вам,когда он призрачною белочкойсопит на пыльном чердакеи удивительные мелочискрывает в маленькой руке. «лопнул стакан голубого стекла…»
лопнул стакан голубого стеклавоют осколки над головоюветочкой чайной, мёртвой пчелоюв небе запутался аэропланэй, авиатор, это – войнабьются мои флора и фауназа каланчовкой – чёрная ранафанни каплан воскрешена! Жук
Я знаю: в голове – чугунный жук. Он слесарь слов и мыслей провожатый. Он домосед. Но в день двунадесятыйЕго снесёт тяжёлый жёлтый звук. Ликуй, слоняйся с лёгкой головой!Глядь: поводырь опять в твоём курзале. Так злобные зуавы воскресалиНа акварелях Первой мировой.
