Сергей Мельников
Не Боги
Под тиканье часов, под перезвон колоколов, под дребезг стёкол трамвая Он потянул край одеяла. Коснулся шершавыми губами маленькой ямки в окружении выгоревших до прозрачности волосков. Отросшая щетина кольнула нежную кожу, уютно смятую со сна. Она потянулась, выгнулась, пустила крепкую руку под спину.
– Доброе утро, – сказал Он, улыбаясь в Её пушок.
– Доброе утро, – сказала Она, зарываясь в Его ёжик.
– Мне слишком хорошо с тобой, – сказала Она, гладя Его плечи.
– Это как? – удивился Он.
– Это как расшитая узорами петля. Как отравленный, но восхитительно вкусный кофе.
– Я тебя не понимаю, прости, я не очень умный, – пожал плечами Он и поцеловал родинку под левой грудью.
– Ты душишь меня своей любовью. – Она перехватила его руку и прижалась щекой к сбитым костяшкам. – Я задыхаюсь от неё и скоро задохнусь совсем.
– Мне уйти? – Его сморщенный лоб и грустные глаза в ложбинке между холмиками её груди были так комичны, что Она прыснула.
– Не смотри на меня! – Она вжала Его голову в солнечное сплетение, туда, куда больнее всего бьют. – Я неумытая и ненакрашенная!
– Я больше всего на свете люблю смотреть на тебя, неумытую и не накрашенную, – прогудел Он ей в живот. – Я бы сам не давал тебе умываться и краситься, но ты отказываешься выходить такой из дома. Так мне уйти? Я не хочу, чтобы ты задыхалась.
– Ты всё равно не сможешь. И я не смогу. Это безнадёжно.
– И что делать?
Она округлила глаза и сказала зловещим шёпотом:
– Смотреть завороженно и не отрываясь, как я умираю.
– Хорошо, – сказал Он. – Сделаю кофе.
Пока Он варил кофе, Она положила на лицо подушку и училась дышать сквозь неё.
Получалось плохо. Совсем не получалось.***
Полгода назад Он шёл с тренировки, а Она лежала на обочине дороги. Сначала, как куча мусора, потом как бомж, потом как алкашка, потом Он увидел тонкие красивые ноги в порванных чулках и понял, что думал неправильно. Он всё же свернул. Она лежала молча, пока Он, сидя на корточках, искал у неё пульс, а как только достал телефон, захрипела, прокашлялась, тугая струйка слюны с кровью потянулась в траву под Её лицом.
– Не в полицию, – прохрипела Она.
– Что? – не понял Он.
– Не звони в полицию, – повторила Она, – и в скорую не звони. Пожалуйста.
Силы кончились, Она уткнулась в траву лбом и замолчала.
Он быстро ощупал её тело, и в этом не было ничего сексуального. Он знал толк в травмах. Она хрипло дышала и не обращала внимания на его умелые пальцы, бегающие по телу.
– Алкашня, – радостно сплюнула проходившая мимо бабка, давно сменявшая свою жизнь на чужие.
Ему было плевать. Он закинул сумку с мокрой от пота формой за спину и поднял Её на руки. Она застонала и обхватила Его за шею, доверчиво ткнувшись лбом.
В их первое утро Он собрал раскладушку на кухне, сварил кофе. Хотел принять душ, но побоялся Её разбудить. Он осторожно приоткрыл дверь в комнату. Она лежала на спине, отвернув голову к окну, и Её разбитое лицо было Ему не видно. Он взял кофе, одну чашку, только Ей, и тарелку с бутербродами: подноса у Него не было. Подошёл на цыпочках, а Она схватила подушку и закрыла ей лицо.