Элис Карма
Рыцарь Его Величествa
Часть 1 "Падение Графства Медведя" 1. 1
– Эй, Берн, всё ведь обойдётся? – шепчет ему любимый голос.
Бернхард жмурится от первых лучей восходящего солнца на горизонте. Его душа полна тревоги, но он не должен показывать её своей женщине. Одетта слишком хрупка и нежна для тревог. Она как солнечный блик, как полёт бабочки – рождена для любования, для невесомых, бережных ласк, для сладких, как цветочный нектар, поцелуев.
Первое время Бернхарду даже было трудно из-за этого. Он же Чёрный Медведь, хозяин всех восточных земель Кроненгарда от реки Златовицы и до Пурпурного моря. Он тот, кто ломал черепа своих врагов голыми руками, тот, кто не ведает ни жалости, ни трусости. А тут вдруг двоюродный дядька, воевода Улрич, сосватал ему свою младшую, омежку восемнадцати годков, худенькую, изящную, точно ивовый прутик. И чего душой кривить, девушка сразу полюбилась Берну. Ещё бы не полюбилась. Ведь такая улыбчивая, кудрявая и рыжеволосая. Будто само солнце в обличье человеческом. Вот только Берна с роду никто не учил, как с омегами надобно обращаться. В его семье, кроме матери, больше омег не было. Да и ту, Берн почитай и не помнил, ведь умерла она рано.
Напугал Берн невесту своей суровостью. Одетта бросилась отцу в ноги, умоляла не оставлять её в замке у Медведя. Воевода только посмеялся. Велел дочери не позорить его и мужа во всём слушаться. Даже сам Берн, на это глядя, омежку пожалел. Она ведь совсем как молодой оленёнок – тонкая, хрупкая, глаза большие, испуганные. И решил Берн, что не тронет её, пока та сама к нему в объятия не попросится.
Трудно было держаться.
Кровь молодая, горячая не давала покоя, подстрекала идти к новообретённой жене за супружеским долгом, или и в город, в распутный дом, как в былые дни. Хмель в крови подбрасывал разные смелые фантазии, про нежные плечи Одетты и округлые бёдра. Но слово мужчины сильнее его похоти. А потому Берн держался. Ухаживал за молодой женой, навещал во время коротких прогулок, дарил подарки, беседовал. Прошло время, и та поняла, что ей в мужья достался достойный мужчина, пусть и суровый на вид.В тот день, когда Одетта сама пришла к Берну в покои, счастью последнего не было предела. Он усадил её к себе на колени, обнимал и гладил до самого заката. После собирался уложить её спать рядом, но Одетта вдруг скинула с себя ночную сорочку, осташись полностью нагой, и спросила:
– Я тебе не мила, господин?
Берну вновь стоило огромных усилий, чтобы совладать с собой и не броситься на любимую, будто дикий зверь. Он подошёл к ней и дрожащей рукой коснулся нежной груди.
– Мила, – зашептал он безумно. – Ты мне так мила, душа моя, что я будто пьяный. Голову кружит, когда смотрю на тебя, а ноги не держат совсем.
– Отчего же ты тогда говоришь про сон? – удивилась Одетта, чуть зардевшись.
– Потому что от безумной страсти боюсь причинить тебе вред, – признался Берн и опустил взгляд.
Мягкие, изящные ладони Одетты коснулись через рубаху его торса. Берн задышал взволнованно, чувствую, как любимая прижимается к нему всем телом. Его грубая рука легонько коснулась нежной кожи между лопаток. Одетта выдохнула и подняла глаза на мужа. Её губы алые, точно спелая земляника, были такими же сладкими на вкус. Той ночью Берн не был уверен, что не перешёл границы и не причинил ей боль, но он был абсолютно уверен, что сделал всё, чтобы подарить своей молодой жене наслаждение. Спустя три недели после свадебной церемонии они наконец-то стали настоящими супругами. А ещё через неделю, во время течки, они зачали первенца, красивую и смышленую омежку Лабберту.