Читать онлайн «Вселенная непрожитых жизней»

ISBN 978-5-0053-8581-9

– Лара! – мягкий, обволакивающий голос, приподнятая бровь.

Пожала плечами. Так легко внутри. Невесомо.

– Даже если не говорить о том, что это в принципе невозможно – ну, ладно, скажу иначе – раньше такого не случалось, даже если забыть об этом. Но чтобы именно ты!. . Никогда бы не подумал, – сквозит легкой иронией.

А вот теперь посмотрела действительно серьезно:

– Почему ты все-таки верил? Именно в меня? Именно ты!

Пожал плечами. Нет, знает, но так просто не ответит…

***

«Я рисовала. Всегда. Сколько себя помню. Я выросла в детском доме в небольшом подмосковном городке, поэтому с письменными принадлежностями (впрочем, как и со всем остальным) были проблемы. Но меня это остановить не могло – я рисовала всем, что могло оставить след на какой-либо поверхности. Нашла гвоздь? Нацарапала цветочки на стене – встань в угол! Размазала облачка из каши на столе – снова час разглядывания трещинок в уже ставшем родным углу. Вообще, я была очень послушным и совершенно не проблемным ребенком, пока дело не касалось рисования. Я не могла без этого жить, я так дышала, смотрела, слышала – рисуя, в этом моя сущность. Видя, что наказания не действуют, одна из воспитательниц решила проблему просто – она следила за тем, чтобы у меня всегда были хотя бы маленькие кусочки листочка и простой карандаш. Все. С тех времен я уже не расставалась с этими предметами и была, практически, приведением в детдоме. Остальные дети меня обычно не замечали и поэтому, к моей радости, большую часть времени я была предоставлена сама себе и рисовала, рисовала…

Когда мне было около 10 лет, окружающие – и взрослые, и некоторые дети – стали говорить, что у меня талант. Но так, вскользь. Меня не отправляли на конкурсы, не пытались помочь развивать талант. Взрослые просто удивлялись или хвалили. И все.

Одноклассники же либо завидовали, либо просили нарисовать им что-нибудь, чаще выполнить за них заданные на дом рисунки или чертежи. Сначала я это делала, но мне это быстро надоело. Я не любила рисовать по принуждению, рисовать то, что мне сказал кто-то. Рисовала не моя рука, а душа, а ее принудить невозможно. По крайней мере, мою – точно. Так я стала «белой вороной»: меня не трогали, но и не принимали. И меня это полностью устраивало.

После школы я окончила художественное училище и получила профессию учителя рисования. Больше я себя нигде и ни в чем в жизни не видела. Я не могла и не хотела ничего делать, кроме рисования. Нет, конечно, лет с 16 я работала там, где была возможность. Меня не пугала никакая работа – я была и уборщицей, и секретарем, и курьером и много еще кем.

Да, я ведь после училища приехала в Москву. Нет, я не собиралась, как тысячи других молодых и не очень людей покорять столицу. Нет. Я вообще с детства не любила повышенного к себе внимания. Просто случилось маленькое чудо, о котором мечтают все сироты – нашлась моя дальняя родственница, какая-то бабушка по чьей-то линии. Я до сих пор точно не знаю, кем она мне приходится и как она меня нашла. Я даже не успела познакомиться с ней. Она умерла, а свою крохотную однокомнатную квартиру в Москве оставила мне.