Глен Кук
«Меченосец»
1
Касалиф
Лето иссушило землю, напитав воздух пылью и цветочной пыльцой; горизонт дрожал в знойном мареве. Хотя до полудня было еще далеко, стояла удушливая жара.
Копыта грохотали по твердой земле, приминая траву, чудом уцелевшую на тренировочном поле. Всадник с криком замахнулся, и клинок впился в дубовый столб, вкопанный посреди площадки, — дерево треснуло, полетела щепа.
Меч вырвался из руки и закувыркался по земле.
С поросшего пригорка подросток пятнадцати лет угрюмо наблюдал, как его братья упражняются в ратном деле. Он сидел, обхватив руками голени, умостив подбородок на коленях, и только едва заметно усмехался, когда Бельтар задавал жару.
За спиной зашуршало платье, но юноша не обернулся. Из-за куста, в чьей тени он укрылся, вышла сестра и присела рядом. Анье была на год старше — сероглазая, белокурая, миловидная, через пару лет она превратится в ослепительную красавицу. Девушка недовольно посмотрела на брата.
— Готфрид?
— Что?
— Ты опять ссорился с отцом?
— Да все по тому же поводу. Он не позволяет мне упражняться с Митаром и Хагеном. Вдруг несчастный калека поранится!
— А не позволяет потому, что споришь. Не надо требовать. Ты бы окольно, обиняками. Пусть бы подумал, что самому в голову пришло тебя потренировать. У меня учись: я кого угодно уговорю.
— Я ж не девочка, чтоб прильнуть, стрельнуть глазками, «ах, пожалуйста, папочка». Не по мне это.
— Тебя послушать, так я сущая куртизанка, — рассмеялась Анье.
— Иногда очень похожа.
— Ты и со мной хочешь разругаться?
Тут оба подскочили от жуткого грохота: Хаген свалился с лошади. Наставник и подручные кинулись на помощь.
— Бельтар разорался, значит, с братом все в порядке, — заметила Анье с облегчением. — Ты подумай: зачем тебе такие радости — синяки да шишки?
Хаген встал и стряхнул с себя пыль. Готфрид сестре не ответил.
— Приезжал гонец от лорда Долвина, — сообщила девушка. — Отцу надо в Хартог. Я уговорю его взять меня с собой. Сказал, отправится, как только Саймен вернется из Ригдона.
Готфрид встревожился. Его отец приходился лорду Долвину мелким вассалом в дальнем уголке Гудермута, а тот держал всю границу Гудермута с королевством Гревнинг.
— Думаешь, это из-за того, что он повесил налетчиков?
— Вряд ли. Их послал Франакр Хатсинг, а он жаловаться не станет: духу не хватит вступаться за своих висельников. Не знаю я, в чем дело, сказано было только, что надо ехать.
Семья Готфрида жила со слугами в небольшом замке Касалиф. Его отец был сафайром, рыцарем-регентом Савойской марки, во владениях лорда Долвина. Марку эту, защищавшую восточную границу, короли Гудермута и Гревнинга оспаривали десятки лет. Шериф Ригдона, города с гревнингской стороны, часто беспорядков ради засылал через границу отребье. Последняя шайка чересчур обнаглела и принялась забивать овец. Сафайр налетчиков повесил и послал старшего сына отвезти трупы в Ригдон.
— Может, теперь у Хатсинга дерзости поубавится, — заметил Готфрид, наблюдая, как скачет Митар. Тот был неповоротливей Хагена.
— Может, — равнодушно согласилась Анье. — Слушай, ты вправду хочешь мучиться, шишки набивать? И что ты этим докажешь?