Бенюх Олесь
Подари себе рай (Действо 3)
Олесь Бенюх
ПОДАРИ СЕБЕ РАЙ
ДЕЙСТВО ТРЕТЬЕ
И НИЦШЕ, И РАБЛЕ
- Ты плачешь? - Иван в темноте коснулся пальцами щеки Сильвии и ощутил, что она влажная. - В чем дело, милая?
Сильвия молчала, уткнувшись лицом в его грудь.
- Что стряслось? - отстранившись от нее, Иван потянулся рукой к изголовью кровати, включил ночник. Сильвия отвернулась от света, вновь прильнула к нему. Кровать была широкая, она занимала три четверти небольшой спальни в маленькой уютной квартирке мисс Флорез в Гринвич-вилледже. "Человек проводит минимум треть всей своей жизни во сне, - смеясь, как-то сказала она Ивану. - Надо быть врагом самому себе, чтобы не иметь разумеется, в пределах собственных возможностей - самое роскошное и просторное ложе".
- Ну-ну! - Иван нежно повернул к себе ее лицо и стал целовать нос, губы, щеки.
- Да, - всхлипывая, вздрагивая всем телом, говорила она, - ты у-у-уезжа-ааешь домой, в Россию, навсегдааа.
- Откуда ты это взяла? - в голосе Ивана прозвучала плохо скрытая тревожная неприязнь. О том, что его отзывают в Москву, пока знал лишь один посол. Сильвия села на постели, долго вытирала ставшим уже мокрым насквозь от слез тоненьким батистовым платочком лицо, а слезы все текли и текли, капали на грудь, на ноги.
- Я тебе никогда не рассказывала... не рассказывала... не хотела тебя тревожить, пугать... За эти два с лишним года меня то и дело терзали агенты ФБР.
- С какой стати?
- Даа, с какой стати... С очень простой. - Она перестала плакать и вдруг ожесточилась, словно агенты ФБР терзали ее и сейчас, в эти минуты. Хотели, чтобы я шпионила за тобой, за каждым твоим шагом. Сколько раз грозили: "Не будешь исполнять то, что тебе говорят - депортируем в твою лягушачью метрополию". За тобой и за Сержем.
- Таак, интересно. Ну и?
- Вот тебе и ну и, - вздохнула она и закурила свою черную французскую сигарету. - Ты помнишь, я частенько плакала. Ты спрашивал - в чем дело, я говорила - скучаю по Парижу. Помнишь?
- Помню, отлично помню.
- Так вот, это было всякий раз, когда они со мной проводили "беседы с устрашением". И, конечно, всякий раз я отвечала отказом.
Сильвия замолчала, раздавила в пепельнице едва начатую сигарету, встала. Накинув халат, подошла к миниатюрному настенному бару, налила чистого виски в два стакана. Один подала Ивану и он взял его, хотя пить ему не хотелось, из другого стала отпивать короткими глотками, пока не выпила все. Ее передернуло. Охнув и простонав что-то по-французски, она подошла к окошку, стала смотреть на медленно, нехотя просыпавшийся воскресный город. Наконец, заговорила сухим, отчужденным голосом:
- Вчера - помнишь, я торопилась после уроков на встречу якобы с подружкой, приехавшей из Клермона? Меня опять вызвали агенты ФБР. Ты слушаешь?
Иван кивнул, судорожно проглотил слюну. Еще бы он не слушал!
- "Через две недели ваш возлюбленный возвращается в Москву. И вы больше никогда его не увидите, - заявили они мне. - Вы не слушали нас раньше, послушайте на этот раз, если вы хотите спасти свою любовь. Уговорите Ивана остаться здесь с вами. Достойную работу и безопасность и ему и вам мы гарантируем".