Глеб Бутузов
Шестой Аркан, или цена вечности
(заметки о последнем романе М. Булгакова)
От автора
По странному стечению обстоятельств – хотя, пожалуй, никакое стечение обстоятельств не бывает странным, – показанная в декабре прошлого года по российскому телевидению экранизация романа Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» вызвала гораздо более бурный резонанс, чем этого можно было ожидать от произведения, которое теперь относится, по сути, к разряду «классики», и которое давно утратило аромат запретности, весьма эффективной литературной специи в советский период. Почти одновременно с этим событием, а точнее, за несколько месяцев до него, автор этих строк вспомнил о романе, прочитав статью современного французского историка, посвященную жизни одного из графов Булонских и связанной с ним легенды. Сопоставление материалов статьи с несколькими другими исследованиями привело к тому, что мнение автора о так называемых «булгаковедах», и без того не слишком высокое, получило окончательный coup de grace и приняло заслуженную горизонталь. Однако идея сформулировать каким-либо образом свои мысли, и сделать их достоянием публики, в тот момент не казалась слишком привлекательной, поскольку ворошить угли потухшего костра только лишь ради того, чтобы вызвать возмущение или ненависть нескольких «исследователей», сделавших себе имя на том, в чём они так и не смогли разобраться, занятие неблагодарное. И вот, угли эти на поверку оказались не только ещё не остывшими, но их жар превысил все ожидания специалистов в области так называемых «средств массовой информации»; последующий месяц для периодической печати прошёл под знаком критических статей о фильме, о романе и о его авторе. Как верно заметил один журналист, о «Мастере и Маргарите» в те дни «не написал только ленивый».
И ленивых было немного. Однако основная масса (это слово имеет особую пикантность в применении к печатной продукции) статей и обсуждений была по большей части сосредоточена на качестве экранизации, на деталях московского быта середины тридцатых годов прошлого века, на следовании стилю автора и возрасте актёров – то есть на вещах, весьма далёких от подлинного содержания произведения, каковое, надо заметить, далеко не очевидно, и должно иметь приоритет в любых подобных обсуждениях, как наивно казалось автору этих строк. Быть может, единственным исключением стала православная клерикальная среда, в которой предпринимались попытки в письменном виде обсудить богословские вопросы, поднятые в романе, однако то ли по причине невнимательного чтения, то ли по причине плохого знакомства с теологическими основами европейских ересей, даже этот аспект произведения Михаила Булгакова был раскрыт в самой минимальной степени. Итак, есть вполне определённый смысл в том, чтобы всё же попытаться детально разобрать образы героев и некоторые особенности сюжета этой интересной и талантливой книги, весьма опасной для тех, кто глотает её целиком, не пытаясь как следует понять, из чего именно сделано это весьма сложное блюдо, выдающее в своём создателе подлинного connaisseur de cuisine .