Взгляд на текущую литературу
Вы расчесываете у себя зуд вашего мнения до тех пор, пока не станете
паршивыми с головы до ног. Шекспир1
I
Отличительная черта русской литературы, и черта очень печальная, есть
ее очевидная искусственность, то есть что она не растет естественно из наших
духовных сил и жизненных потребностей, а развивается больше всего в силу
побочных влияний, из подражания, из тщеславия, для развлечения или из
расчета. Таков, впрочем, общий характер всей нашей умственной
деятельности, и от этого происходит, что объем этой деятельности гораздо
шире, чем ее содержание. У нас есть Академия наук, университеты и другие
ученые учреждения, но ученых и учености очень мало. Точно так же пишется
и печатается несравненно больше, чем следует, то есть пропорция дельных
книг, настоящего умственного труда необыкновенно мала сравнительно с
другими просвещенными странами. Читающая публика растет с каждым днем,
но число серьезных, истинно просвещенных читателей ничтожно и, можно
думать, не только не растет, а убывает. У нас множество газет, но
политической силы, то есть настоящего государственного и общественного
значения, они почти не имеют. В самом деле, что такое русская газета? Стоит ли за нею какое-нибудь
определенное дело, определенная партия? Очевидно, нет, так как нет у нас дел
и партий, имеющих обязанность и право говорить самостоятельно. Поэтому, в
сущности, у нас газета есть личный орган ее редактора, и "Московские
ведомости" однажды весьма правильно объявили себя таким органом. В
других странах определенная партия или известное направление
общественного мнения создают себе орган в газете; у нас наоборот -- газета
стремится возбудить общественное мнение, образовать себе партию.
Так
точно в других странах университет есть создание той учености, которая уже
развилась в обществе; у нас наоборот -- университет стремится насадить
ученость в обществе, еще чуждом учености. Преимущественно правительство
у нас заботится об успехах наук и распространении просвещения; так точно
оно же сочло нужным вызвать в известной мере развитие общественного
мнения. Но, в сущности, правительство придает значение не партиям, а
голосам отдельных лиц, и наши публицисты -- не выразители мнений
общества, а внушители этих мнений, руководители общества. В новом журнале "Устои"2 мы встретили следующие сетования:
"В то время, когда западноевропейские партии вырабатывают свои
программы на основании богатого опыта жизни, русские должны их созидать
чисто математическим путем, оперируя над отвлеченными величинами, или,
того хуже -- над иксами. Западноевропейский публицист, утверждая, положим,
что необходимы такие-то и такие-то реформы, такие-то и такие-то
законодательные меры, прямо вам сошлется на резолюцию такого-то и такого-
то митинга, на постановление такой-то и такой-то ассоциации, на прессу, не
имеющую надобности скрывать истину, и т. д. За него, следовательно,
говорит, и в большинстве случаев громко и ясно, сама жизнь, и на его долю
остается, таким образом, только нетрудная задача регистрации.