Читать онлайн «Арланд»

Я всегда был таким, каким-то необычным, что ли. Ведь глубоко внутри меня было ощущение непередаваемой пустоты и в то же время невероятной силы. Вечные препятствия на моем пути заставляли двигаться дальше. И если бы не они и не конфузные неприятности, я, наверное, как и все, растворился бы в быту, оставшись серым пятном в массе биороботических людских особей, что как по часам встают на работу, просыпаются и по утвержденному собой же графику делают одинаковые периодические шаги. Они живут в потоке грязных иллюзий о том, что жизнь когда-то наладится сама. Бесхребетные идиоты, ждущие погоду, ох, и не завидую же я вам, но это ваш выбор, и вам с ним жить. Я же, волей случая, увидел яркую жизнь и вашей участи, к счастью, избежал. Спросите: "Как?"– а об этом я вам сейчас и расскажу. Слушайте.

Меня зовут Николай, для друзей просто Ник, а фамилия моя Сонов. Я родился и вырос на окраине прекрасного города Санкт-Петербурга. Сейчас мне 29 лет, и я безумно счастлив от осознания своего предназначения. Меня радует то, что моя жизнь проходит не впустую, и я чего-то стою, но не буду забегать вперед. Итак, почти сразу после рождения я потерял обоих родителей. Воспитывал меня дед Миша – отец моего отца. И я бы не сказал, что мое детство было легким, но и сильно тяжелым называть его мне запретил дед. Его воспитание можно считать "Спартанским", поэтому я рос жилистым невысоким, всего 165 сантиметров ростом, парнишкой. Хоть я и распинался вначале по поводу своей ненависти к быту, но до 16-го дня рождения я жил именно в нем. Ну, а что взять с деревушки на окраине, под названием "Ключи", где до города 120 километров, и выживать приходится за счет огородных вкуснятин и хозяйской живности. Дед держал 3 коровы, быка и 15 барашков, вот и приходилось с утра до вечера обслуживать эту кормильную среду. На мои отговорки и нежелание работать ответ был вполне логичным для тех времен, да и выбор небольшой: либо вичкой по пикантному месту, либо в угол на горох. В основном дед не церемонился со мной, но всё же выделял мне свободное время, которое я всегда проводил в любимой библиотеке. Обычно часа три-четыре во вторник и четверг. Хозяйка этого заведения, Тамара Петровна, знала мой вкус на зубок и всегда находила для меня именно то, что мне было нужно.

Дело было ясным солнечным днём, я праздновал свой 16-й день рождения. Все началось, когда я сидел и читал одну из серии книг Рудазова "Архимаг" (всем любителям настоятельно рекомендую к прочтению), том под названием "Шумерские ночи". Именно тогда я начал замечать нарастающее покалывание в области лба. Я закрыл глаза, думая, что это от того, что я уже четвёртый час неотрывно мозолю эти близкие сердцу и душе буквы. Но, просидев так минут 10, я понял, что боль и не собирается отступать, а только усиливается. Это было тем более странно, потому что до этого я никогда не болел и даже не знал, что такое головная боль. И эти чувства мне не понравились. Я закрыл книгу и начал собираться домой. Первым делом, я вернул Тамаре Петровне так понравившийся, но не дочитанный экземпляр. Она поставила подпись в моем пропускном листе. Я, скинув тапочки, одним махом запрыгнул в свои кеды и поплелся домой. Время близилось к вечеру, а значит скоро нужно будет идти обслуживать крупнорогатых и кудрявых персон. Мне показалось, что от этих мыслей моя голова заболела еще сильнее. Я прошел сквер, вышел к лесу, вот наше сельское кладбище. "Да что же ты не унимаешься" – подумал я, ощупывая лоб, и прибавил ходу. Вот начинается школьный двор… Эх, времена были, как вспомню, так улыбка на лице и, как говорится, до ушей. Дело в том, что из-за небольшой населенности наша администрация решила закрыть школу и возить детей учиться в Крестовку. А раньше здесь была такая жизнь, такая детская радость, что хотелось плакать. Не от того что закрыли школу, а из-за деда, который наотрез отказался отпускать меня, сказав, что мне все равно придётся следить за его хозяйством, когда его не станет, а тут особо грамотным быть и не нужно. Я долго обижался на него, закатывал истерики, а он о своем: "Тебе это ни к чему… Кому я дом оставлю? Как я хозяйство без присмотра оставлю? Продавать жалко, а жизнь моя не вечна", – и мне пришлось уступить…