Читать онлайн «Мальчик, который переплыл океан в кресле. (Вселенная историй). Уильямсон Л.»

Один

Меня зовут Бекет Рэмзи, и в моей жизни много важных людей, с которыми я разговариваю каждый день. Возьмем, к примеру, моего семилетнего брата Билли, собирателя жуков. Хотя девяносто девять процентов времени он мелет чушь. Что же он делает в оставшийся один процент? Мелет полную чушь. Или папу, который развозит рыбу на фургоне «Дон Карпеоне». В основном он разговаривает об окунях, но это нестрашно. Еще есть Бабуля Ибица, моя бабушка; она звонит поболтать из Испании. И Перл, папина подружка. Я часто говорю с ней, и у нее отлично получается слушать. Вдобавок к этому она прекрасно обнимается и говорит нам, что любит нас до Луны и обратно. Получается как минимум 768 800 километров любви. Я знаю, потому что Билли попросил меня проверить. На самом деле Перл нам с Билли почти как мама. Я говорю «почти», потому что в моей жизни есть один важный человек, с которым у меня не получается разговаривать каждый день. Это моя настоящая мама.

Мама умерла, когда мне было четыре. То, что я не могу поговорить с ней, это самое тяжелое в моей жизни. Тяжелее, чем хлопать себя по голове и гладить по животу одновременно. Я плохо помню то время, когда она умерла, но знаю, что она уехала в больницу рожать Билли и обратно уже не вернулась. А я с ней даже не попрощался. Ну ладно, если совсем честно, тогда мне все эти прощания казались неважными.

Так вот. Сейчас понедельник, полдвенадцатого ночи. Только начались каникулы. Я сижу в папином рыбном фургоне рядом с парикмахерской с названием «Стрижки и ежики». Папа говорит нам с Билли, что мы больше не вернемся в наш дом на Ханидаун-хиллз и что мы переезжаем в квартиру над парикмахерской. Только мы втроем. Ничего страшного, что Перл не едет с нами, и ничего страшного, что мы с ней не попрощались. Нет, звонить мы ей тоже не будем.

Сначала я ошарашен с большой «А» (так ошарашен, что даже правописание забыл).

Второй раз не попрощаться с человеком, который так важен для меня?

Не попрощаться с Перл?

Папа смеется.

Но на самом деле он не смеется. Лицо у него зачерствело, как высохшая овсяная каша в миске. Если бы я умел водить, то уже ехал бы обратно в наш дом, к Перл. Сказал бы ей, что у папы совсем шарики за ролики заехали. Так далеко заехали, что, скорее всего, улетели куда-нибудь и парят в одной далекой, далекой галактике. Перл пригласит нас обратно домой и скажет, что это совсем неважно, что мы не попрощались. Потому что прощаться и не нужно! Нужно здороваться. Она проведет нас внутрь и разрешит играть со своими тюбиками краски, потому что Перл художница. Она снова скажет, что любит нас до самой Луны и обратно, крепко-крепко обнимет, а мы скажем, что на самом деле были не на Луне, а в Эдеме, но очень рады, что вернулись.