Читать онлайн «ПОЧЕМУ У ПАПЫ ПЕЧЕНЬ БОЛЬШЕ?»

ПОЧЕМУ У ПАПЫ ПЕЧЕНЬ БОЛЬШЕ?

Женщины и мужчины отличаются друг от друга куда больше, чем мы привычно считаем. И дело не только в том, о чем ты сейчас подумал. И не в розовом цвете. И даже не в накладных ногтях.

Это называется «половой диморфизм» – анатомические различия между самцами и самками у одного и того же вида. Иногда этот диморфизм прямо-таки бросается в глаза: коричневую и короткохвостую самку павлина очень трудно спутать с ее сверкающим кавалером, льва от львицы ты всегда отличишь по гриве и размерам. А бывают и куда более интригующие различия, если вспомнить, например, самца рыбы удильщика, или морского черта, который больше всего похож на бородавку, растущую на теле его почтенной супруги. При спаривании самец буквально впивается в самку и срастается с ней, после чего у него отмирает большая часть собственных органов, так что его пожизненная задача теперь – исправно поставлять жене мужские половые клетки. Не то чтобы среди людей с их сложной и вариативной семейной жизнью совсем не встречались морские черти, но мы все-таки живем в иллюзии, что у нашего-то вида половой диморфизм выражен не слишком ярко. Ну, допустим, у мужчин растет борода, иногда мы лысеем. Но, можно подумать, с женщинами такого никогда не случается! На всякую лысую усатую старушку найдется кучерявый старичок. Нам половой диморфизм, казалось бы, не так уж и важен. Он вообще является одним из механизмов эволюции, в частности полового отбора в случаях, когда один пол больше специализирован на тактических проблемах сиюминутной репродукции, а второй – на улучшении генетического качества вида в стратегическом ключе.

Один пол, серенький и вяленький, тихо сидит в кустах на яйцах, а другой таскает за собой огромный хвост вырвиглазной расцветки на радость всем окрестным тиграм, но зато привлекает к себе внимание сереньких показным здоровьем и жизнерадостностью. Да, его послезавтра съедят, но сегодня будут снесены яйца с замечательно сильными и хвостатыми мальчиками, у которых родится много-много тоже замечательно сильных, здоровых и, главное, все еще бесхвостых девочек – на них и делают основную ставку большинство видов с ярко выраженным половым диморфизмом. Самцы – расходный материал. Некоторые виды – не будем показывать пальцем – вообще считают, что лучше всего у самцов получается непосредственно после секса стать питательной закуской для будущей матери. Но бывают и виды, у которых половой диморфизм очень невелик. Отличить котов от кошек многим гражданам помогают лишь хорошо обученные ветеринары; сука ничем не уступает кобелю ни в охоте, ни в играх; кобылы и жеребцы на скачках показывают одинаковые результаты*. Да и у людей половой диморфизм не то чтобы обязательно бросался в глаза. Есть, конечно, всякие народные приметы, но количество секс-туристов, погоревших в бразилиях и таиландах на трансвеститах, намекает на то, что мы, увы, не всегда умеем так уж прекрасно отличать мужчин от женщин. Отсюда и возникает некоторая иллюзия, крайне распространенная нынче в постфеминистском социуме, что мужчины и женщины в целом мало чем отличаются и легко могут друг друга заменить хоть у станка, хоть у колыбели, хоть у штурвала гравилета. Но даже если оставить в стороне поведенческие и психологические расхождения полов, на которые сотни тысяч лет эволюции оказали куда большее влияние, чем «гендерная социализация патриархальной культуры», то и чисто анатомически, на уровне физиологии, разница полов и огромна, и вездесуща. Суди сам.