Глава 1
– Злотый! Злотый!
Голос Войцеха тонким писком пробивался сквозь давящую тишину.
– Злотый, сука, очнись!
А! Значит, как ругаться, так это мы на русском, а как моё имя и фамилию произносить, так сразу на польский переходим. Вот “Злотый” пусть тебе и отвечает.
– Злотый, подъем! Не спать, Злотый!
Противный звук мешал нежиться в спокойном полусонном состоянии. Хотелось протянуть руку и выключить мерзкого напарника. Для этого надо что-то повернуть.
– Златов!
Ага. Помнишь значит мою фамилию. И что я никакой не «злотый», не «джин», не «деоро», не «арани», и уж точно не «голди», как любят меня почему-то называть местные в разных Пределах. Я – Златов. Роман Златов.
– Злотый, ты горишь! – надрывался напарник.
Опять?! Ну вот что за мудак, а? Причём братца моего – Петра – он "злотым" не зовет. Да и никто не зовет. А меня зовут. И не думаю, что дело в титуле, который есть у него и нет у меня. Уполномоченный посол Его Императорского Величества – звучит круто, конечно, но кого сейчас волнует крутизна? Так, стоп! Что значит «горишь»?!
Я будто выныривал на поверхность после глубокого погружения. Муть, застившая взгляд, расступалась, возвращались звуки.
– Златов! Златов! – теперь голос прикрывающего просто гремел в наушниках. – Очнись!
Противный писк разносился по кабине и резал слух. В такт ему на панели мигала красная лампочка противопожарной системы, оповещая о том, что правый двигатель моего «Беркута» действительно горит.
Я помотал головой и несколько раз зажмурился, пытаясь окончательно прийти в себя.
– Златов! – вопил напарник.
Желто-черный полосатый хвост его юркого «Шмеля» маячил прямо по курсу, отчетливо различимый на голубом полотнище неба.
Так, так, так! Рома! Давай, включай бестолковку! Делай что-то! Ты же пилот почти с пятнадцатилетним стажем.
У тебя за плечами сотни рейсов….Но мыслить чётко не получалось. Да, горит движок. Да, ситуация смертельно опасная. Да, кроме меня никто не сможет ничего сделать. Делать то что?
Ох, тяжко дался в этот раз переход через Барьер. Организм категорически хотел спать и ему было плевать, что счёт идёт на секунды.
– Златов, очнись!
– Я здесь, Войцех, – это ещё не я сказал, это губы сами прошептали, но хоть что-то.
– Ты горишь, Рома!
– Чего орёшь, – вяло сказал я наконец. – Ну горю? Ну и что?
И вдруг сознание включилось. Будто по щелчку. И тут же страх, ледяной иглой, пронзил от маковки до пяток.
Самолёт горит! Значит перехватчики на той стороне Барьера таки зацепили! Сволочи!
– Златов, приди в себя!
– Спокойно, пришёл уже. Где нас выбросило?
– Отлично вышли, до платформы рукой подать! – Войцех по инерции продолжал вопить. – Гаси пламя!
– Всё, не ори больше. Решаю.
Очевидно, что первая очередь пожаротушения не сработала. Не удивительно – в Барьере не только людское сознание даёт сбой, но и техника.
Пальцы соскользнули со штурвала, потянулись к панели, перекрывая подачу топлива на поврежденный двигатель, а потом вверх, к ряду кнопок над головой, включая огнетушители второй очереди.
Будем надеяться, что они исправны. Послышались тихие хлопки сработавших пиропатронов, заглушаемые воем ветра за бортом и гулом левого движка. Сигнал тревоги не утихал, а лампа продолжала мигать.