Судьба хулигана
Алексей Александрович Савватеев
© Алексей Александрович Савватеев, 2020
ISBN 978-5-4498-1334-3
От автора
Представляя читательскому вниманию свои стихотворения, считаю нужным сказать несколько слов…
Я не хочу кого-то оскорбить содержанием этой книги. Здесь не только мои мысли, но и мысли и чувства всего народа нашей многострадальной Родины.
Надеюсь, искушённый читатель не осудит меня строго…
Луна над зоной
Повисла ночь над зоной чёрнойИ караул на вышке смолк. Шуршит лишь мышь в тени заборнойИ лёгкий ветер, будто шёлк. Одна свидетельница толькоНа небе смотрит свысока. И никакая там ни Сонька, —Её Величество Луна. Она разит всё мутным светом:Бараки – мертвенно бледны. Таким бескровным силуэтомОбъята площадь вся тюрьмы. Молчанье ночи нерушимоПод страхом смертного греха. Луна глядит несокрушимо,Как нерадивая сноха. Луна над зоной безразличнаК тем падшим, что всегда под ней. Они беседуют с ней лично,Себе лишь делая больней. Луна над зоной молчалива,Молчанье то как страшный яд. Сверкнёт порой во тьме огниво —Ночной обход вершит наряд. ГУЛАГ
Слово страшное “ ГУЛАГ»Теперь не каждому известно. А раньше – волю сжав в кулак,Люди уходили в неизвестность. Этапом долгим шли на Север,В страну ветров, болот и льда. А жёны, позабыв богемский веер,Считали долгие года. Тянулись месяцы разлукиСменяя жар на холода. Человечество не знало муки,Сильнее, что была тогда. Домой не каждый возвращался,За сроком следовал вновь срок. Арестант с семьёй прощался,Ведь над судьбой – смертельный рок. Бессонница
Ночная мгла, метель и стужа…Тюрьма объята тишиной. Остались те, кому я нуженВ тоске-печали неземной. К чему грустить, не понимаю —Ведь я, бесспорно, согрешил. Я слабость духа презираюИ боль-тоску в себе зашил. Сижу на нарах молчаливо,Как лютый зверь гляжу в окно. И нет в душе моей огнива, —В ней морозно и темно. Проходит день – и снова вечер,Такой, как тысячи других. В церквях на воле вспыхнут свечи,Горя для мёртвых и живых.
Молитву тихо прочитаютТе, кто верят в нас и ждут. Годочки наши сосчитают,Со скорбью тяжело вздохнут. И день за днём такая тема,И нет отрадней ничегоВо сне узреть побега схему,Но только это всё тщетно. Что же ты смотришь, начальник…
Что же ты смотришь, начальник, унылоНа сброд непокорных пропащих людей?Родина наши заслуги забыла,Как забывает охотник красоту лебедей. Пуля нас ждёт в пустых коридорах,В подземных тоннелях, в подвалах ЦК. И мы замираем, заслышав тот шорох,После которого грохнет АК. Час роковой подходит всё ближе,С каждым деньком разгорается страх. И за решёткой солнце будто бы ниже,Готово обласкать наш брошенный прах. И все мы, хмурные, сидим в кабинетах,Когда на допрос вызываете вы. Ведь знаем, что скоро лежать в лазаретах,И на тело холодное капнут слёзы вдовы… Монолог на нарах
Когда в ночной тишиСмотрю на звёзды в тёмном небе,Я вспоминаю, как тогда в глуши,Стал замешан в грязном деле. Немного нас в ту ночь там было,Но много вывезти могли. И вот, когда полночь пробило,Менты про нас всё просекли. За городом завод заброшенный,Ещё с совдеповских времён,Приманил к себе непрошенныхМентов легавых на облом. А мы тогда своей ватагойМеталл цветной в Камаз несли. Не знали, что повисла тягойТень, что бедою нарекли. Менты нас тихо окружили,Дозорных выставив следить. А после ладненько накрыли. Их счастья было не затмить!Потом я помню: суд, скамья…И приговор несправедливый. Судья тот был большой свиньяИ в злобе к нам нетерпеливый. Нас в зале всех арестовалиИ повели через людей. А люди те на нас плевали,Нас не считая за людей…С тех пор я время коротаюНа вшивых нарах у окна. Что за оградой каменной – не знаю. Душит душу смертная тоска. А мне сидеть ещё порядком!Грустить тайком по вечерам…Кто знаком с тюремным распорядком,Понимает, как тоскливо нам. Настанет день, и я откинусь!На волю выпорхнет братва!Напоследок косячком закинусьИ зарекусь не делать зла!Не знаю, сколько продержусь,Но чую, буйство не остынет. На воле я не задержусь. Тюрьма, как кровного, вновь примет.
